ретироваться, выполнил свой долг. Николя – его жена, и его обязанность – защищать ее. Почему же так дрожат руки? Почему ее ранение привело его в такую всепоглощающую ярость? Он даже не способен четко мыслить. Черт побери, он не в состоянии управлять положением. Все его мысли заняты только женой. До сих пор вся его жизнь была четко расписана и предопределена, а теперь только Николя занимает его голову.
И только когда они достигли замка и Ройс на руках понес Николя в ее покои, он осознал весь ужас своего положения.
Он не просто беспокоился о Николя, он, кажется, влюбился в нее.
Бог свидетель, открытие это настолько поразило его, что он едва не уронил жену.
Черт побери, да еще совсем недавно она ему вовсе и не нравилась. Как он мог влюбиться в эту упрямую, взбалмошную женщину?!
На помощь пришла логика. Он никак не может любить ее. Он вообще не умеет любить. Так он сказал себе. Всю жизнь он был воином, его не готовили к любви. Следовательно, рассуждал Ройс, он никак не может любить Николя. Она ему не безразлична, разумеется, она ведь теперь его собственность. Вот он и заботится о ней, как позаботился бы о любой другой ценной собственности.
Придя к такому заключению, Ройс почувствовал себя гораздо лучше. Но все же он противоречил сам себе, рыча на каждую служанку, которая хотела ухаживать за Николя. Пришедшего барона Хью встретила вереница рыдающих женщин. Хью остановился в дверях и с нарастающим изумлением смотрел, как Ройс пытается уложить Николя в постель. Казалось, что воин-богатырь никогда не справится с этой задачей. Дважды он склонялся над кроватью, но каждый раз выпрямлялся, по-прежнему держа Николя на руках. Со стороны казалось, что он не может расстаться с ней.
Хью сжалился над другом. Он выставил горничных из комнаты, оставив только одну – милую, пухленькую, соблазнительную Клариссу, которую он уже неделю пытался заполучить себе в постель. Он сделал ей знак отойти в сторону, потом велел Ройсу опустить Николя на постель.
Положив руку на плечо Ройсу, Хью дружески сказал ему:
– Сними шлем и позаботься о себе, а Кларисса позаботится о Николя.
Ройс опустил Николя, снял шлем, но покинуть комнату наотрез отказался. Он отбросил шлем в угол, заложил руки за спину и встал у кровати, как в карауле. Он увидел, как вздрогнула Николя, когда шлем с грохотом упал на пол. Значит, она все слышит? А возможно, она уже приходит в себя. Господи, пусть это будет так!
Николя отлично знала, что происходит. Она попеременно то погружалась в кратковременное забытье, то приходила в себя, но делала вид, что спит. Боль в плече утихла, ей стало гораздо легче. Как только она окончательно придет в себя, ей придется объяснить мужу свой поступок, а она не представляет себе, что сказать.
Ей нужно время обдумать эту непростую задачу. Она еще не пришла в себя от радости, что Терстон жив, слава Богу! У него никого, кроме нее, не осталось, и она считала своим долгом защитить его. Но она – жена Ройса. Она должна быть предана ему, защищать его – тоже ее долг. Господи, как все перепуталось!
Николя охватил озноб. Она боялась и за Терстона, и за Ройса. Она знала, как упрям ее брат. Он не сдастся, пока не вернет свое владение, но и Ройс не отдаст Роузвуд без борьбы. Прежде чем дело решится, один из них или даже оба могут погибнуть. Она не хочет терять ни того, ни другого. Что же делать? Довериться Ройсу и рассказать все как есть? Но не предаст ли она этим брата?
Глаза у Николя наполнились слезами. Нужно время, чтобы обдумать положение.
– Ей больно, – проговорил Ройс, заметив слезинки. Николя насторожилась.
– Надо немедленно облегчить ей боль.
Николя и теперь не открыла глаза. Больше всего ей хотелось, чтобы Ройс взял ее на руки и утешил. Она хотела, чтобы он сказал ей, что все будет хорошо. Боже милостивый, как она хочет, чтобы он полюбил ее, пусть даже немного!
– Можно послать в аббатство за лекарем, – предложил Хью.
Кларисса только что закончила разбирать вещи Николя. Когда она наконец нашла тонкую белую рубашку, Николя застонала. Кларисса разрыдалась, выронила рубашку и стала теребить свой передник, причитая сквозь слезы:
– Леди Николя не может умереть. Мы пропадем без нее.
– Грех так говорить, прекрати, – властно оборвал ее Хью. – Она не умрет. Она просто потеряла немного Крови, вот и все.
Кларисса кивнула, краем передника промокнула глаза и подняла рубашку.
Хью стоял рядом с Ройсом и смотрел на Николя. Он погладил свою бороду и спросил:
– Это была стрела?
– Эта стрела предназначалась мне. Николя бросилась и приняла ее на себя, – ответил Ройс.
– Она обязательно поправится, Ройс, – повторил Хью. – Ты можешь рассказать мне, почему она здесь? Я думал, что она станет женой какого-нибудь достойного рыцаря, как награда за его подвиги. Или король передумал?
Ройс покачал головой:
– Она – моя жена.
Хью присвистнул и засмеялся.
– Значит, ты присоединился к претендентам на эту награду? Я так и думал.
– Не я соревновался за нее, – возразил Ройс. Впервые за время разговора он улыбнулся. – Николя сама выбрала меня.
Хью громко рассмеялся:
– Сдается мне, что ты что-то недоговариваешь. Надеюсь услышать все остальное за ужином. Но давай вернемся к сегодняшнему печальному происшествию. Объясни, почему твоя жена бросилась прикрывать тебя? Ты был в доспехах?
– Да, конечно.
– Тогда почему?
– Узнаю, когда Николя проснется.
Николя слышала каждое слово их разговора. Она сжалась от того, как жестко звучал голос мужа, и решила, что, если надо, проспит еще неделю-две, пока не придумает, как спасти брата. Но лгать Ройсу она тоже больше не будет. Она дала слово, и это не менее важно, чем преданность ему. Раз она пообещала, то сдержит слово.
– Господи, молю тебя, чтобы леди Николя узнала, где она, когда проснется.
Это причитание Клариссы привлекло внимание рыцарей.
– Что ты там бормочешь? – спросил Хью. – Разумеется, она вспомнит, где она, как же иначе?
Кларисса покачала головой.
– Случается так, что люди ничего не помнят, когда получают сильный удар по голове или теряют много крови. Одни все путают, другие забывают. Так оно и есть, уж поверьте, – сказала она, всхлипывая.
– Впервые слышу об этом, – недоверчиво проворчал Хью.
Ройс не сводил глаз с жены во время разговора, он один заметил, как вдруг исчезло напряжение с ее лица, и она вдруг приняла совершенно спокойный вид. Неужели она притворяется?
– Николя, открой глаза, – приказал Ройс.
Она не подчинилась. Только застонала, слишком неестественно и совсем неубедительно. Что за игру она затеяла? Ройс не удержался и неожиданно улыбнулся. Она поправится. Радость охватила Ройса.
– Ты все равно ответишь на все мои вопросы, когда проснешься, Николя.
Она упорно хранила молчание.
– Она все еще без сознания, милорд, – прошептала Кларисса. – Она ничего не слышит.
Ройс протяжно вздохнул и начал терпеливо ждать Прошло некоторое время. Кларисса отправилась подготовить все, что нужно для перевязки. Хью принялся растапливать камин. Только Ройс по-прежнему неподвижно стоял у кровати.
Наконец Николя осторожно открыла глаза и посмотрела вокруг. Ее абсолютно ясный взгляд медленно остановился на Ройсе.
