вам потребуется и то и другое, ибо когда она в ярости, то становится неуправляемой. А еще она очень умна.
Прежде чем Ройс успел что-либо ответить, Даниэль повернулась и отошла к двум женщинам, стоящим у окна. Она передала младенца той, что звалась Клариссой, потом шепотом отдала распоряжение второй служанке и повернулась к Ройсу.
– Я скажу вам, где сестра, но только после того, как обработаю вашу рану, – заявила она. – У вас большая рана на лбу, барон. Я промою и перевяжу ее. Сядьте, прошу вас. Это не займет много времени.
Ройс никак не ожидал такой заботы и доброты и совсем растерялся. Замешкавшись, он минуту-другую не знал, что делать. Но, в конце концов, все-таки сел. В дверях, наблюдая за происходящим, стоял Ингельрам. Служанка принесла плошку с водой и поставила ее на низкий сундук, рядом с которым сидел Ройс, а Даниэль тем временем достала несколько чистых белых тряпок.
Стула под бароном видно не было. Он вытянул ноги вперед и широко расставил их. Даниэль осторожно подошла к нему вплотную.
Он заметил, как дрожали у девушки руки, когда она мочила тряпку в воде. Монахиня в полном молчании обрабатывала рану, пока наконец не осталась довольна своей работой. В конце процедуры смазала рану целительным бальзамом и только тогда спросила, как он ее получил.
– Удар камнем, наверное, хотя это уже не важно. Даниэль кротко улыбнулась.
– Думаю, тогда это было важно. Удар был сильный. Вас, наверное, оглушило?
Ройс почти не обращал внимания на то, что она говорит. Проклятие, от нее исходит такой чарующий запах! Он не мог думать ни о чем, кроме прекрасной девушки, стоящей так близко. Едва ощутимый аромат розы коснулся его. Он заметил крест у нее на груди. Барон не отрывал глаз от этой святыни, пока наконец не совладал со своими чувствами. Как только она отошла, он встал.
– Моя сестра – во владениях барона Альфреда, – сказала она ему. – Он живет к северу отсюда, милях в тридцати. Барон Альфред поклялся сражаться с нормандцами до последнего, и Николя решила, что преданные нашему брату люди там будут очень кстати.
Шум, раздавшийся за дверью, прервал их беседу. С поручением прибыл один из воинов Ройса.
– Останься с ней, – приказал Ройс Ингельраму. Он уже вышел было из комнаты, когда до него донесся пылкий ответ:
– Я не дам ее в обиду, барон. Бог свидетель, никто ее пальцем не тронет. Жизнью клянусь!
Вздох Ройса эхом прокатился по коридору. «Господи, спаси меня от этих горячих юнцов», – подумал он про себя. Если бы не его бесконечное терпение, он бы проломил стену головой этого невежи Ингельрама. Он уже не раз за последний час с удовольствием мысленно проделывал это.
У лестницы его ожидал еще один молодой воин.
– С южной стороны крепости сражение не кончилось, барон. С галереи на стене видно, что саксонские собаки окружили нормандцев. По знаменам видно, что это отряд барона Хью. Послать к нему подкрепление?
Ройс вышел во внутренний двор и поднялся на стену. Лучше самому оценить положение. Воин, принесший известие, не отставал. На беду он был таким же невежей, как и Ингельрам, и таким же безнадежно нетерпеливым. Опасное сочетание.
– Видите, барон, наши ратники уже бегут, – произнес воин.
– Ты смотришь, но не видишь, – проговорил Ройс, качая головой. – Люди Хью используют ту же тактику, что и мы в битве при Гастингсе. Наши воины заманивают саксонцев в ловушку.
– Но у саксонцев явное преимущество. Их раза в три больше…
– Совершенно не важно, сколько их, – возразил Ройс. Он устало вздохнул и напомнил себе, что он человек терпеливый. Потом он повернулся и посмотрел на темноволосого воина. – Сколько ты уже служишь у меня?
– Почти восемь недель.
Раздражение Ройса мгновенно улетучилось. Конечно, со всей этой подготовкой к вторжению в Англию времени на обучение новобранцев не было.
– Прощаю тебе твое невежество, – объявил он и направился к лестнице, ведущей вниз. – Мы, конечно, поможем Хью людьми, но только из любви к хорошей схватке, а не потому, что им действительно нужна наша помощь. Воинам-нормандцам по плечу любой противник. А что касается Хью, он со своим отрядом, несомненно, одержит победу, с нашей помощью или без нее.
Молодой ратник кивнул головой и попросил разрешения сражаться рядом с бароном. Ройс снисходительно кивнул.
Он оставил двадцать ратников в крепости, а с остальными выехал к месту схватки. В крепости остались только женщины, дети и слуги, поэтому Ройс решил, что Ингельрам без труда поддержит порядок до его возвращения.
Битва раззадорила Ройса, хотя и закончилась слишком быстро, с его точки зрения. Человек он был не тщеславный, поэтому нашел странным, что, как только он со своими ратниками присоединился к сражению, саксонцы, хотя и превышали вдвое числом, разбежались в разные стороны, как горные волки. Или это было просто подстроено, чтобы выманить его из крепости? Еще некоторое время Ройс и его люди преследовали саксонцев, прячущихся в дюнах.
Ройс с удивлением обнаружил, что Хью, его друг и равный ему по положению при Вильгельме, сам возглавлял отряд. Ройс почему-то думал, что Хью будет сражаться бок о бок с Вильгельмом во время битвы за Лондон. Очень скоро он сам получил ответ на свой вопрос. Оказывается, Хью послали на север подавить сопротивление, и он уже направлялся назад к Лондону, когда на него напали саксонцы.
Хью был на добрых десять лет старше Ройса. Седина уже тронула его каштановую шевелюру, да и старые шрамы на лице и руках говорили о многом. Так что Ройс на его фоне выглядел просто целым и невредимым.
– Воины в моем отряде необстрелянные, – уныло признался Хью. – Более опытных послали к Вильгельму. Знаешь, Ройс, мне не хватает твоего терпения в подготовке воинов. Если бы не предупреждение нашего человека, думаю, я бы уже потерял большую часть своих людей. Нас предупредили как раз вовремя, поэтому засада оказалась не такой удачной, как могла бы быть. В моем отряде плохо с дисциплиной. – Хью наклонился к Ройсу и доверительно прошептал:
– Скажу тебе по секрету, двое моих людей из-за небрежности даже потеряли свои мечи. Трудно поверить, правда? Мне следует прикончить их сейчас, чтобы не случилось чего похуже. – Он протяжно вздохнул. – С твоего позволения, попрошу Вильгельма отправить к тебе на обучение несколько моих самых неопытных юнцов, чтобы ты из них сделал настоящих воинов.
Беседующие в окружении своего войска направились назад к крепости.
– А что за человек предупредил вас? Почему ты доверяешь ему? – спросил Ройс.
– Зовут его Джеймс, но я не говорил, что доверяю ему, – ответил Хью. – Просто до сих пор его сведения были надежны. Он говорит, что саксонцы ненавидят его, потому что он – сборщик налогов. Джеймс знает всех в этом крае. Он вырос здесь и знает все тайные укрытия. Какой резкий ветер поднялся, правда, Ройс? – закончил Хью, зябко поводя плечами и поплотнее закутываясь в накидку. – Кости уже чувствуют холод.
Ройс почти не замечал холода. С неба сыпал мелкий снег, но его было еще слишком мало, чтобы покрыть землю.
– У тебя старые кости, Хью, поэтому ты и чувствуешь холод, – сказал он, улыбаясь другу, чтобы смягчить обидные слова.
– Старые, говоришь? – улыбнулся в ответ Хью. – Думаю, ты будешь думать иначе, когда услышишь о моих победах над саксонцами.
И гордый рыцарь начал свое повествование, во всех подробностях описывая каждую свою победу. Он продолжал бахвалиться все время, пока они ехали к крепости.
Ингельрам не встретил их, и Ройс предположил, что его одурманенный вассал все еще наверху и пялится на монахиню. Это случайное воспоминание о девушке-саксонке встревожило его, что-то в ней настораживало, но что именно, Ройс никак не мог понять.
«Возможно, – подумал он, – она просто очень привлекательна».
С точки зрения Ройса, такая красавица не должна была принадлежать церкви. Она должна
