– Только иногда?
Николя искренне обрадовалась, когда Элис начала убирать со стола и разговор прервался.
– Очень надеюсь, что твое настроение изменится в лучшую сторону, – прошептала она мужу.
Она встала из-за стола и принялась помогать Элис, стараясь не смотреть на насупленное лицо Ройса.
Когда стол освободили и насухо вытерли, Хью положил шахматную доску на середину и начал расставлять фигуры. При этом одна упала на пол. Николя тревожно воскликнула:
– Хью, прошу вас, будьте осторожней. Эти фигурки вырезал мой отец. Мне очень хочется сохранить их.
Хью поднял фигурку и принялся протирать ее рукавом.
– Ну вот, совсем как новая, Николя. Эти фигурки действительно вырезал ваш отец? Взгляни, Ройс. Прекрасная работа! Посмотри, какая корона. У вашего отца были золотые руки, Николя.
Ройс взял фигурку и поднес ее к свече, чтобы получше разглядеть. Николя подошла к Ройсу и встала у него за спиной. Она положила руку ему на плечо и наклонилась, чтобы тоже посмотреть на фигурку.
– Видишь вот эту щербинку на короне? Я помню, как она появилась. Когда отец вырезал королеву, он рассказывал нам одну смешную историю, которую мы слышали не менее дюжины раз. И когда он дошел до конца, то так смеялся, что порезал себе палец, а у королевы сделал щербинку в короне, вот здесь. – Она наклонилась еще больше вперед, упершись грудью в плечо Ройсу, и показала крошечную выемку в короне.
Голос Николя звучал так тепло, что Ройс немного оттаял.
– А вы смеялись вместе с отцом, когда он рассказывал свою историю в очередной раз? – спросил он.
Николя ответила не сразу. Она улыбнулась, в глазах у нее сверкнули искорки, от которых внутри у Ройса все сжалось. «Как она хороша, когда беззаботно улыбается», – подумал он.
– Конечно, смеялись. Мама говорила, что отец обидится, если мы не будем смеяться.
– Значит, твоей матери чувства отца были не безразличны?
Николя кивнула головой.
– Так же, как мне твои, – сказала она с очень серьезным видом. – Чему ты удивляешься? Разве жене могут быть безразличны чувства мужа? – спросила она. – Это же в порядке вещей.
Казалось, что Николя не в состоянии остановиться. Ройс смотрел на нее так пристально, будто она говорит на чужом языке, а он старается понять ее. Ей хотелось, чтобы сердитые морщинки у него на лице разгладились. Она поцеловала его.
Эта неожиданная ласка поразила Ройса. Николя смутилась и отпрянула от него, но он не отпустил ее, удержав за рукав.
– Расскажи мне об остальных фигурках, – попросил он ворчливо.
– Тебе правда интересно или ты просишь просто из вежливости?
– Не забывай, – усмехнулся он, – я человек не вежливый, а грубый.
Он явно дразнил ее.
– Знаешь, у тебя в глазах такие замечательные серебристые искорки.
Она не заметила, что сказала это достаточно громко. Ройс укоризненно покачал головой, Николя залилась румянцем и села за стол напротив Хью.
– Видите, белая королева чуть заметно клонится влево? Это Джастин хотел подровнять ей основание. Ему тогда было лет восемь-девять, отец не стал сердиться на него. Он сказал, что Джастин хотел помочь. Мы все помогали отцу делать эти шахматы.
– А что ты делала? – спросил Ройс. – Какие фигурки?
– Нам с мамой отец поручил раскрашивать и наносить глянец. Белые делала я, а черные – мама.
– Очень красивые шахматы, – сказал Хью, а потом резко добавил:
– Хватит болтовни, Николя. К игре!
– Вы наш гость, ваш ход первый.
– Готовьтесь к поражению, – сказал Хью.
– Я готова, – ответила Николя. Она подмигнула Ройсу, чем несказанно удивила его, а потом добавила:
– С этими шахматами у меня связаны лучшие воспоминания. Это все, что осталось у меня от родителей. Я должна помнить все, чтобы потом рассказать нашим детям.
Хью долго обдумывал первый ход. Николя едва взглянула на доску и подвинула пешку.
– Обычаи очень важны для тебя, Николя, не так ли? – спросил Ройс.
Хыо барабанил пальцами по столу, обдумывая следующий ход. Казалось, он ничего вокруг не замечает. Чтобы не помешать Хыо, Николя прошептала:
– Для меня традиции очень важны. А для тебя?
– Обычай всегда говорить правду для меня имеет огромное значение.
Она недовольно взглянула на мужа, но тут Хыо сделал очередной ход. Николя немедленно ответила па него.
– А другие обычаи важны для тебя? – продолжила она.
– Я как-то не думал об этом. – Он пожал плечами.
– Для меня важна эта игра, – проворчал Хью. – Хватит болтать, женщина. Надо думать о том, что делаешь.
Игроки в молчании сделали еще по три хода. Николя опять повернулась к Ройсу и заметила, что он внимательно следит за игрой и после каждого ее хода улыбается. Интересно, о чем он думает?
– Они должны быть важны для тебя, – вырвалось у нее.
– О чем ты?
– Об обычаях.
– Почему? – Он наклонился вперед, чтобы лучше видеть шахматную доску.
– Потому, что они важны для меня. Вам шах, Хью!
– Не может быть!
– Ваша королева в ловушке. – Николя с сочувствием посмотрела на него.
– Нет, не может быть, – огорченно отозвался Хью.
Николя спрятала улыбку, сделала ход ладьей и сняла королеву Хью с поля.
Ройс с трудом верил своим глазам. После первых двух ходов он решил, что мастерство, с которым играет Николя, лишь видимость. Но когда она сделала очередной ход, ему пришлось изменить точку зрения. Играла она великолепно. Она вся была великолепна.
– Всего за восемь ходов! – сокрушался Хью, в отчаянии опуская голову на руки.
Николя протянула через стол руку и похлопала его.
– С каждым разом вы играете все лучше, Хью.
– Нет, это не так, – проговорил он, распрямляясь. – Просто у вас доброе сердце, вы не хотите огорчать меня, Николя.
– Вовсе нет, – вырвалось у нее. Она бросила быстрый взгляд на мужа. – Вы действительно стали играть много лучше.
Хью фыркнул и встал из-за стола. Он вежливо, но холодно поклонился Николя и объявил, что идет спать.
– Твоей жены мне будет не хватать куда больше, чем тебя, Ройс, – громко сказал он, направляясь к выходу.
– При дворе Хью слывет за сильного игрока, заметил Ройс.
Николя улыбнулась. У нее на щеке появилась ямочка.
– Я играю лучше.
Ройс ничего не мог противопоставить такому самоуверенному утверждению. Она на самом деле играет лучше.
– Да, ты играешь лучше, – признал он, – но и я тоже.
– Возможно, – снизошла Николя, – но с тобой я состязаться не буду, потому что тебе будет больно, когда я выиграю.
