тот в своем поспешном объяснении, должно быть, назвал его имя, потому что собеседница принцессы испуганно оглянулась, подхватила юбки и поспешила в противоположном направлении. Она двигалась так же проворно, как толстая мышь, преследуемая котом.
Лайон улыбнулся еще шире. Он не напрасно хвастался перед Роном, что не утратил форму.
Он совершенно забыл о той глупой женщине, когда к нему подошла принцесса Кристина и встала прямо перед ним. Сэр Рейнольдс суетился вокруг, словно беспокойный ангел-хранитель. Лайон медленно выпрямился, терпеливо ожидая, пока она присядет перед ним в совершенном маленьком реверансе, которым, как он заметил, она приветствовала и всех остальных.
Она склонила голову, но тем не менее он заметил, что, оказывается, и принцесса не без изъянов. Он увидел россыпь веснушек на ее переносице. И теперь она уже не казалась ему фарфоровой куклой, а стала гораздо более земной.
Незнакомка едва доходила ему до плеча. Она была слишком хрупкой на вид и чересчур худой на его вкус. Потом она подняла голову и посмотрела на него прямым, немигающим взглядом, почти в упор.
И Лайон уже не мог вспомнить даже своего имени.
Он смутно помнил, что в конце концов поблагодарил Бога за вмешательство сэра Рейнольдса. Он как бы издали слышал его монотонный голос, который перечислял многочисленные титулы Лайона.
Этот длинный список дал Лайону возможность прийти в себя.
Он никогда не чувствовал себя столь потрясенным. Это все ее взгляд, такой невинный! Он просто парализовал его! Да и ее глаза тоже, неохотно признал он. Ему никогда раньше не приходилось видеть глаз такого необычного голубого оттенка.
Он знал, что ему нужно взять себя в руки. Лайон намеренно перевел взгляд на ее рот и тут же понял свою ошибку. Он снова почувствовал, как напрягается его тело.
Сэр Рейнольдс наконец завершил свое перечисление словами:
– Полагаю, моя дорогая, вы уже были представлены графу Рону.
– Да, – вставил неожиданно оказавшийся рядом Рон, во весь рот улыбаясь Кристине.
– Лайон, а теперь позволь представить тебе принцессу Кристину, – молвил сэр Рейнольдс, и официальная часть продолжилась.
Ее глаза выдали ее. Что-то, сказанное во время представления сэром Рейнольдсом, взволновало ее. Однако она быстро взяла себя в руки, и Лайон знал, что если бы он не наблюдал за ней так пристально, то не заметил бы удивления, мелькнувшего в ее глазах.
– Для меня честь познакомиться с вами, сэр, – прошептала Кристина.
Ее голос, мягкий, чувственный, понравился ему. Он заметил и необычный акцент. Лаойн много путешествовал и все же не мог определить его происхождение. Это его озадачивало почти так же, как и возникшее вдруг немыслимое желание схватить ее, утащить в темноту и там овладеть ею.
Слава Богу, ей не дано знать, что творится у него в голове! Иначе она, несомненно, с криком бросилась бы наутек. Лайону же вовсе не хотелось ее пугать. Пока не хотелось.
– Он уже много лет ближайший друг Лайона, – прервал сэр Рейнольдс неловкое молчание.
– Я его единственный друг, – заметил Рон с ухмылкой.
Лайон почувствовал, как Рон толкает его.
– Разве это не так?
Лайон не ответил.
– А вы действительно принцесса? – спросил он Кристину.
– Многие так полагают, – сказала она.
Она снова не ответила на вопрос, понял Лайон.
Рон кашлянул. Лайон, нахмурившись, подумал, что друг таким образом скрывает смех. Кристина повернулась к Рону.
– Вам нравится сегодняшний вечер?
– Безусловно! – заявил Рон. Он посмотрел на Лайона и сказал:
– Ты хотел спросить…
– Спросить? – сказала Кристина нахмурившись.
– Я вот сейчас подумал: где ваш дом? сказал Лайон.
– Я живу у тети Патриции, – ответила Кристина.
– Лайон, ты, конечно же, помнишь лорда Альфреда Каммингса, – вставил сэр Рейнольдс с большим энтузиазмом. – Он был знаком с твоим отцом.
– Действительно, я припоминаю имя, – ответил Лайон. Он пытался оторвать взгляд от Кристины и перевести его на Рейнольдса, но не смог. Это, наверное, невежливо, подумал Лайон, в то же время чувствуя, что не собирается ничего менять.
– Итак, – продолжал сэр Рейнольдс, – Альфред был послан на службу в колонии много лет назад. Он умер в Бостоне, да упокоит Господь его душу, два-три года назад, и графиня вернулась домой в Англию со своей прелестной племянницей.
– А, так, значит, вы уже два года в Англии? – спросил Лайон.
– Нет.
Лайону потребовалась целая минута, чтобы понять, что она не собирается ничего добавить к своему короткому ответу.
– Значит, вы воспитывались в колониях. – Это было утверждение, а не вопрос, и Лайон сам себе закивал головой.
– Нет.
– Вы там родились?
– Нет, – ответила Кристина, пристально глядя на него, и на ее лице промелькнула тень улыбки.
– Но вы жили в Бостоне?
– Да.
– Да?
Он совсем не собирался повышать голос, но принцесса Кристина вела себя крайне вызывающе.
Да и сдавленный смех Рона не способствовал обретению душевного равновесия.
Лайон немедленно пожалел о том, что позволил ей заметить свое раздражение. Теперь она сбежит при первой же возможности. Он знал, как его гнев действует на людей.
– Сэр, вы сердитесь на меня потому, что я не родилась в колониях? – вдруг спросила Кристина. – По крайней мере об этом свидетельствует ваше нахмуренное лицо.
Он услышал смех в ее голосе. И в глазах ее тоже промелькнула веселая искорка. Похоже, она совсем его не боится. Не покажись ему такая мысль абсурдной, Лайон подумал бы, что она просто смеется над ним.
– Я совершенно не сержусь, – заявил Лайон. – Но вы и дальше намерены отвечать на мои вопросы только «да» и «нет»?
– Возможно, – сказала Кристина и открыто улыбнулась, ожидая его реакции.
Раздражение Лайона испарилось. Ее прямота вызывала приятное удивление, улыбка была чрезвычайно обаятельной. Он не пытался сдержать смех, и этот звук громким эхом прокатился по залу, вызвав удивленные взгляды гостей.
– Когда вы смеетесь, сэр, ваш смех подобен львиному реву, – заметила Кристина.
Эти слова привели его в замешательство. Они были такие необычные.
– А вы слышали рев льва, Кристина? – спросил он, опустив её титул.
– О, много раз, – ответила девушка, не успев подумать.
Ее слова прозвучали настолько убедительно, что трудно было не поверить им. Снова загадка.
– И где же вы могли услышать подобные звуки?
Улыбка внезапно сбежала с ее лица. Сама того не желая, она высказала больше, чем диктовала ей осмотрительность.
Но Лайон ожидал ее ответа. Кристина настороженно взглянула на него, затем повернулась к сэру Рейнольдсу. Она пожелала ему доброй ночи, объяснив, что, прежде чем отправиться домой, они с тетей еще должны заехать на один прием. Повернувшись снова к Лайону и Рону, она прохладно простилась с ними, словно королева, внезапно заканчивающая наскучившую аудиенцию.
