– Влюбиться за какой-то уик-энд? Вздор!
– Если верить ее друзьям, она без ума от этого Ника Бьюкенена, – вставил Ллойд, сосредоточенно выковыривая присохшую жвачку из-под ногтя мизинца. – Еще они уверяли, что Лорен и Ник должны пожениться.
Выпалив последний сокрушительный залп, Ллойд искоса взглянул на Стива, чтобы проверить, как тот среагирует.
– Чепуха, – пробормотал Стив. – Не бывать этому! Ллойд кивнул:
– Но знаешь… если они в самом деле поженятся, почти наверняка уедут: ведь у него работа и все такое… правда, я не знаю, чем он занимается, но неужели непонятно? Ей придется продать магазин.
Глаза Стива словно подернулись ледком. Этот комок жира напоминал ему наглого гамадрила в зоопарке, который увлеченно чешет себе зад, не обращая внимания на зрителей. Омерзительный тип, но, к сожалению, полезный, поэтому приходится с ним мириться.
Ллойд убрал нож, увидел грязь на белой столешнице, поспешно смел ее на пол и, выглянув в окно, заметил:
– Похоже, аптека Лорен скоро откроется.
– Черта с два, – буркнул Стив и, хищно оскалив зубы, двинулся на шерифа. – Да ты хоть сообразил своими куриными мозгами, сколько денег мы потеряем, если она добьется своего и убедит других торговцев не продавать? Я никому не позволю меня кинуть!
– А что ты можешь сделать?
– Все что угодно!
– Даже нарушить закон?
– К черту твой закон! – заревел Стив. – Ты уже и так по горло в дерьме] Так что придется залезть немного глубже.
– Я не преступал закона!
– Нет? Скажи это старухе Бродмор! Именно ты подделал ее фамилию на договоре о продаже. Ллойд мгновенно вспотел.
– Но это была твоя идея, и потом, что тут плохого? Старуха все равно умерла, а ее наследники получат деньги, так что им абсолютно все равно. Дьявол, да ее родные и так продали бы магазин, но ты сказал, что они затребуют кучу деньжищ, если пронюхают о нашей сделке со строительной компанией. Не вижу никакого преступления.
Стив расхохотался скрипучим неприятным смехом.
– Идея, может, и моя, но именно ты ее воплотил и на выплаченный компанией бонус тут же ринулся покупать новую машину.
– Я всего-навсего делал то, что скажут, – оправдывался шериф.
– Вот и впредь поступай так же. Ты же хочешь уйти на покой состоятельным человеком?
– Еще бы. Поскорее бы убраться из этой дыры и от…
– Лонни? Шериф отвел глаза.
– Я этого не говорил.
– Боишься собственного сыночка, а, Ллойд? Ты, большое злобное животное, трясешься при одном упоминании его имени!
– Черт возьми, откуда ты это взял? – напыжился шериф.
Стив снова взорвался смехом, скребущим по нервам, как скрип несмазанной двери. Ллойд едва удержался, чтобы не съежиться.
– Ты, дерьмо собачье! Трусишь!
Но в этот момент Ллойда куда больше пугало сознание того, что Стив так легко сорвал с него маску настоящего мужчины.
– Лонни уже девятнадцатый год, и говорю тебе, у него с головой не все в порядке. С самого детства. Вспыльчивый, как порох, а уж беды от него! Признаюсь, я хотел бы оказаться на другом конце страны, но не потому, что трушу! Я и сейчас могу избить его до полусмерти. Просто сыт по горло его выходками. В какие только переделки он не попадал. Сколько еще мне вытаскивать его из неприятностей? Рано или поздно Лонни кого-нибудь прикончит. Помнишь случай с девчонкой Эдмондов? Она попала в больницу, и мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы заткнуть пасть доктору. Едва убедил его, что Мэри Джо покончит с собой, если родные узнают, что ее изнасиловали. Что она никогда больше не сможет людям в глаза смотреть. Стив саркастически усмехнулся:
– Так ты и ему угрожал? Бьюсь об заклад, пообещал напустить Лонни на него или его жену, если он хоть слово скажет, верно?
– Я делал что мог, лишь бы не довести своего парня до тюрьмы.
– Знаешь, как прозвали тебя в городе? Шериф Жирный Зад. Все над тобой смеются, так что лучше молчи и выполняй мои приказания. Только в этом случае ты можешь избавиться от Лонни, уехать и обо всем забыть.
Ллойд, медленно сдиравший слой за слоем промокательную бумагу с пресс-папье, спросил, не поднимая глаз:
– Но ты не проговоришься Лонни о том, что я задумал? Парень воображает, что ему достанется солидный кусок пирога, и я хочу быть далеко отсюда, когда он поймет, что не получит ни цента.
– Не скажу, пока ты не взбрыкнешь. Надеюсь, мы друг друга поняли? Теперь насчет этого Бьюкенена.
