В это время ее отец пытался объяснить, почему его дочь решила поделиться с ним этой чертовой информацией об отце Натана. Слушать эту ложь Сара не хотела.
Тут она заметила, что принц подал знак человеку, стоявшему за его спиной. Охранник тотчас же подошел к боковой двери и распахнул ее. В кабинет вошел маленький, худой человечек с темной шапочкой в руках.
Этого человека Сара не знала. Но было очевидно, что ее отцу он знаком, потому что он даже не сумел скрыть своего удивления.
– Кто этот человек и почему он вмешивается в наш разговор? – спросил он.
Жалкая попытка избежать тяжкого испытания не имела успеха.
– Это Лютер Грант, – спокойно проговорил сэр Ричардс. – Возможно, вы уже встречались с таким, Уинчестер. Когда-то Лютер был старшим служителем в нашем департаменте. Ему очень доверяли, и он имел доступ к сейфу с секретными документами. Его единственной обязанностью было хранить секреты Англии в тайне. – Голос руководителя ведомства принял угрожающую окраску. – Но теперь Лютер будет охранять стены Ньюгейтской тюрьмы. И для этого у него там даже будет собственная камера.
– Игра закончена, – произнес Кейн. – Грант рассказал нам, что вы заплатили ему за то, чтобы он заглянул в дело Натана. Но, когда ничего предосудительного он там не обнаружил, то решил заглянуть и в дело его отца.
Ничего, кроме презрения, лицо Уинстона не выражало.
– Но кому какое дело, как информация была добыта? – невнятно произнес он. – Значение имеет только то, что…
– О нет, как раз ваше преступление нас и интересует, – перебил его сэр Ричарде. – Вы пошли на государственную измену.
– Это преступление карается смертной казнью через повешение? – спросил принц.
По выражению его лица Сара не могла понять, на самом ли деле он не знал этого или просто хотел помучить ее отца.
Да, – подтвердил сэр Ричардс. – Это карается повешением.
Уинстон затрясся от ярости.
– Я никогда не был предателем по отношению к королю, – заявил он и уставился на принца-регента. – Когда каждый второй государственный деятель поднял вас на смех, я твердо стоял на вашей стороне. Бог мой, я даже тогда поддерживал вас, когда вы хотели избавиться от вашей жены. И вот как вы отплатили мне за мою преданность.
Лицо принца побагровело. Всем присутствующим было понятно, что упоминание о его непопулярности или попытке избавиться от жены было ему неприятно. Свирепо глядя на Уинстона, он покачал головой.
– Как смеете вы так дерзко говорить со своим принцем – регентом ?
Уинстон понял, что зашел слишком далеко.
– Прошу прощения, милорд, – поспешно произнес он. – Я просто отчаянно пытаюсь помочь своей дочери. Маркиз Сент-Джеймс совсем ей не пара.
Принц глубоко вздохнул. Цвет его лица еще оставался прежним, но голос немного потеплел. Он сказал:
– Я с вами не согласен. Меня никогда особо не интересовали военные дела, потому что всегда навевали необыкновенную скуку. Но раз мне пришлось ознакомиться с делом отца Натана, я попросил сэра Ричардса принести мне и дело сына. Натан за грехи отца не отвечает. Никто не должен отвечать за другого. – Его голос повысился на октаву, когда он продолжил:
– В противном случае мои подданные могли бы возложить на меня вину за плачевное состояние ума моего отца, не так ли?
– Но они не считают, что вы несете ответственность за его болезнь, – уверил его Уинстон.
Принц кивнул.
– Совершенно справедливо, – заметил он. – И я не считаю Натана ответственным за ошибки его отца. Нет, маркиз не несет никакой ответственности, – повторил он утомленным голосом. – Но даже если бы и было так, то своими героическими деяниями на благо Англии и короля он уже много раз доказал свою верность. Если бы можно было рассекретить все тайны, то за свои геройские дела он давно был бы посвящен в сан рыцаря. Между прочим, мне говорили, что граф Кейнвуд заслуживает не меньшего признания. Чтение личных дел отняло у меня целый вечер, Уинстон, но теперь я могу сказать, зная все факты, что даже находиться с этими выдающимися и преданными людьми в одной комнате для меня большая честь.
В течение минуты никто не произнес ни слова. Натан чувствовал, как дрожит Сара. Он заметил, что она не спускает глаз с отца. Ему хотелось сказать ей, что теперь все будет в порядке и этот человек никогда уже не сможет запугивать ее.
Принц снова заговорил:
– Обнародовать сведения о Натане и его родственнике сэр Ричардс не разрешает, и перед его мудростью в этом деле я склоняю голову. Я выражаю сердечную благодарность этим людям. К сожалению, это все, что я могу. А теперь я хотел бы заключить сделку с вами, – сказал он, и его взгляд остановился на руководителе военного ведомства. – Я предлагаю не заточать Уинстона в тюрьму, если он уверит нас в том, что он и словом не обмолвится об отце Натана.
Сэр Ричардс сделал вид, что обдумывает это предложение.
– Я бы, конечно, предпочел, чтобы он был повешен. Но решать вам, я всего лишь ваш нижайший слуга.
Принц кивнул, затем снова посмотрел на Уинстона:
– Я знаю, что некоторые члены вашей семьи располагают информацией об отце Натана. Вашей святой обязанностью будет заставить их молчать. Вы будете нести ответственность в случае скандала вокруг Натана по этому поводу. Если же до меня дойдет хоть слушок о том, что скандал все же состоялся, вы будете обвинены в государственной измене. Я ясно выражаюсь?
Уинстон кивнул. Он был так разъярен, что вряд ли мог ответить. Внезапное разочарование принца в нем было очевидным. Теперь граф Уинчестер знал, что рассчитывать на мало-мальски приличное назначение ему не приходится. Раз принц так очевидно проявил свое нерасположение к нему, другие последуют его примеру. Сара видела гнев отца. У нее перехватило горло и закружилась голова.
– Не дашь ли ты мне стакан воды? – обратилась она к Натану.
Он поднялся и вышел из комнаты. Кейн тоже встал и повел Лютера Гранта в боковую дверь. Уинстон повернулся к сэру Ричардсу:
– Я могу все оспорить. Что значит слово Гранта против моего?
Глава ведомства покачал головой.
– У нас есть и другие доказательства, – солгал он. Граф Уинчестер поднялся. Очевидно, он поверил в блеф сэра Ричардса.
– Понимаю, – пробормотал он. – Но как вы узнали о Лютере? – спросил он принца.
– Нам сказала ваша жена, – сообщил принц. – Она пришла на помощь вашей дочери, Уинстон, в то время как вы пытались уничтожить ее. Теперь уходите. Мне больно на вас смотреть.
Граф Уинчестер поклонился принцу, на несколько секунд задержал взгляд на дочери и вышел из кабинета.
Еще никогда не видела Сара такой черной злобы на лице своего отца. Ужас охватил ее. Она знала, что весь заряд этой злобы обрушится на ее несчастную страдалицу – мать.
«Боже милостивый, – подумала она, – мне нужно во что бы то ни стало прибыть домой первой».
– Прошу извинить меня, – почти выкрикнула она и бросилась к двери.
Едва принц успел кивнуть Саре, как передняя дверь за ней уже захлопнулась.
– Думаете, она не очень здорова? – спросил сэр Ричардс.
– Почему бы и нет? – отозвался принц. – Ричардс, – добавил он более мягким тоном, – я знаю, что главы отдельных государственных учреждении шепчутся обо мне, высказывая в частных разговорах свое презрение. Да, конечно, у меня есть осведомители, которые держат меня в курсе этих разговоров. И я знаю, что вы не высказывались против меня никогда.
Меня несправедливо считают правителем, который постоянно, в зависимости от сиюминутного
