Глава 2
Ветер кружил вокруг меня. Я стояла на автомобильной стоянке, ладонью прикрывая глаза от яркого предзакатного солнца. Лицо прямо-таки обдавало жаром.
— Дурацкая это была идея. Давай лучше смотаемся.
В сторонке по шоссе прогромыхала гигантская фура, оставив за собой вихрь дорожной пыли. Ее клубящееся облако повисло над колючей проволокой, огораживавшей территорию военно-морской базы.
Джесси посмотрел на меня так, словно я взорвала газовый баллон.
— Ты спятила? Что за дурь? Как же теперь смотаешься?
Поверх «мустанга» я взглянула на тротуар.
— Дурь — это остаться здесь. Пойти туда как раз и будет дурью.
Он снял солнечные очки.
— Погоди, дай-ка я разберусь! Эван Делани боится идти на встречу бывших выпускников?
В пригласительном билете сообщалось: «Наш торжественный вечер пройдет в лучшем ночном клубе Чайна-Лейк». Ночной клуб этот находился между книжным магазином и автомастерской. За ними простирались миллионы акров пустоты — база военно-морской авиации. Миражи дрожали и парили в раскаленном воздухе этой пустоши, и горизонт упирался в горы, багровевшие на фоне бескрайнего неба.
Над входом в клуб хлопало на ветру полотнище — «„Бассет-Хай“, 15 лет спустя. Добро пожаловать на встречу выпускников!». Из окон громыхала музыка. Даже отсюда мне было видно, как внутри толпится народ.
— Да у них тут все серьезно, — сказала я и протянула Джесси приглашение, в котором отдельной строчкой значилось: «Стиль одежды — праздничный, свободный». На клубном языке это выбор «шмоток» на свое усмотрение, только организаторы торжества тут слукавили.
— Да они разодеты в пух и прах! Я вижу блестки.
— Вот черт! Надо было мне напялить бальное платье и каблучищи!
Я состроила ему рожицу. В джинсах и расстегнутой до половины белой сорочке он выглядел вполне презентабельно. Да и я, коли на то пошло, неплохо смотрелась в джинсах и все той же белой сорочке. Боже! И как это я не углядела? Теперь нас наверняка объявят самой привлекательной парой. Нахлобучат на головы картонные короны и начнут расспрашивать, обручены ли мы да почему Джесси выглядит так, будто свалился с крутого обрыва. Я, конечно, стану отвечать, что да, дескать, было дело, и с обрыва тоже падал. Потом со всей дури сообщу, что оба мы юристы, и весь вечер буду объяснять, что больше не практикую, а чья-то там «бывшая» вполне может подать в суд за испорченную тачку на своего экс-благоверного, насыпавшего ей сахара в бензобак, дабы «насолить» на прощание. И какого черта я сюда приехала?!
— А вон Сиси Лизэк раздает именные пропуска, — кивнула я на окно.
Она, помнится, и ученическим советом руководила так, словно это был рейхстаг.
Джесси посмотрел в ту сторону.
— Тогда понятно, откуда эти забавные маленькие усики. Ну пойдем, мне не терпится познакомиться с ней. И еще с тем парнем, что поджег себе волосы на конкурсе талантов. Да, и с девчонкой, которая выпустила из клетки курей, нарисовав им краской номера на спинах.
— Один, два, три и пять. Это была я.
— Твоя смертельная вражина наверняка тоже заявится.
Я тихонько застонала.
— Меньше всего на свете хотела бы видеть Валери.
Я повернулась в сторону гор, выстроившихся в ряд, как зубья гигантской пилы. Сьеррас, Панаминтс, Косос и каньон Изменника, глубоко изрезавший каменную твердыню. Всего один день, проведенный там, всего одна вылазка на природу — и четыре года непримиримой вражды.
— Мы установим стальную клетку, и тогда ты сможешь свести старые счеты, — сказал Джесси. — Намажешься погуще маслицем — и вперед! Победа обеспечена.
Я картинно отшатнулась.
— Тебе надо урезать дозу болеутоляющих и поменьше смотреть спутниковое телевидение.
Он забарабанил пальцами по крышке багажника.
— Прошлой зимой у себя дома ты выпустила целую обойму в убийцу-маньяка. Так неужели теперь покажешь пятки жалкой горстке расфуфыренных снобов?
Я только вздохнула в ответ. Он взял меня за руку.
— И потом, разве тебе не хочется повидаться со своим старым ухажером? Как там его звали?.. Томми Чонг?
— Чанг.
Он усмехнулся:
— Ну да, я помню, как-то так…
Джесси покатил в своей коляске по тротуару в сторону клуба, кивнув мимоходом на автомастерскую:
— Лично я пошел, а ты стой здесь и любуйся вон той гигантской грудой старых покрышек.
Я картинно подбоченилась:
— Эй! Ведь это же не твои одноклассники!
В ответ он озорно улыбнулся:
— А спорим, будут мои? — Толкнул входную дверь и скрылся за нею.
Если выражаться метафорически, никто так прочно не держался на ногах, как Джесси. Все задуманное он мог осуществить, несмотря ни на какие трудности, хотя и был на пять лет младше всех собравшихся, вырос в Санта-Барбаре и далеко обошел моих одноклассников по части талантов, обаятельной наружности и паралича ног.
— Вот черт! — выругалась я и бросилась следом.
Я нашла его в фойе у стола записи. Облаченная в кружевные рюши, Сиси Лизэк рылась в ящичке с пропусками. Густо сдобренная лаком прическа — волосок к волоску. Вид у Сиси был озадаченный.
— Что-то не вижу я вашего пропуска, — сказала она.
Улыбаясь, Джесси оперся локтем о стол.
— Ученический совет процветал, когда вы его возглавляли. Чего только стоит тот шикарный боевой девиз…
— «Воспрянь духом вместе с Лизэк!» — Она перестала рыться в ящике и прямо-таки просияла от воспоминаний. — А может, мне сделать вам новый пропуск?
Нет, ну ты подумай, какой проныра! Я подошла к ним.
— Привет, Сиси.
Она всплеснула руками:
— Ух ты! Эван! Смотри-ка ты, какая стройная и загорелая!.. И такая вся… — она оглядела мою одежку, — вся такая упакованная!..
— А у тебя сегодня потрясающе торжественный вид.
— Да, ты же у нас вроде писательница! — Она вручила мне мой пропуск и пакетик с памятным подарком. — Надеюсь, по старой дружбе пощадишь нас всех и не станешь изобличать в печати секреты родной школы?
— Ни в коем случае. Никаких покровов срывать не буду, обещаю. — Заговорщицки приложив указательный палец к губам, я посмотрела на Джесси: — А твое лицо мне знакомо.
Сиси улыбнулась:
— Это Джесси Блэкберн. Он учился у нас по обмену.
— Нет, я не про школу! — Я прищелкнула пальцами. — Ах, ну да, конечно!.. Передача «Суд идет» по телевизору. Значит, ты тоже из наших.
В этот момент дверь распахнулась и с улицы пыхнуло жаром. На пороге стояла эдакая провинциальная Брунгильда — нескладная блондинка под метр восемьдесят.
— Бог ты мой! Ты все-таки приехала! — Эбби Хэнкинс раскатисто расхохоталась и сгребла меня в
