— Да, тебя искала Салли Шимада, репортер.
У меня вырвался недовольный стон. Абсолютно никакого желания разговаривать с прессой.
— Салли хотела поговорить о докторе Нейле Йоргенсене.
Я совсем забыла о гибели пластического хирурга, и неожиданно интерес к этой теме снова вспыхнул.
— Что она сказала?
— Только то, чтобы ты обязательно с ней созвонилась. — Он ловко подделал интонацию Салли: — Обязательно-обязательно…
Хэнкинсы оставили входную дверь открытой, чтобы шел свежий воздух. На всякий случай я постучала и тут же услышала громкий голос Вэлли:
— Не заперто!
Джесси начал двигать коляску по ступеням.
Вэлли мы обнаружили на полу, рядом с игрушечной железной дорогой. Увидев Джесси, он в первый момент удивился, но тут же встал и протянул руку со своей обычной улыбкой сенбернара.
Каждый раз этот момент меня коробит. Взгляды, в которых застыл немой вопрос, и ощущение неловкости, часто проявляемое физически полноценными людьми при виде инвалидной коляски…
Обычно Джесси преодолевает этот момент мимоходом, как бордюр на тротуаре, но я не знаю, что он чувствует.
Впрочем, хотя Вэлли был приветлив, Эбби не собиралась ходить по лесу без карты. Она посмотрела на Джесси открыто, поверх очков:
— Отлично. Эван рассказала не совсем все. Вы попали в аварию?
— Меня сбили на дороге и уехали.
— Досадно.
Эбби посмотрела на меня:
— Больше не буду жаловаться на свою коленку. И черт побери… Посмотри на себя в зеркало! Полож: и на глаз что-нибудь холодное.
Уже на кухне я спросила:
— Как наш Люк?
— Великолепно. Очень тихий, но проблем никаких. Играет во дворе с Тревисом и Далси.
В кухонное окно мы видели, как дети носились, появляясь и снова исчезая из поля зрения. Люк толкал по лужайке детский автомобильчик. Далси отчаянно крутила рулевое колесо, а сидевший сверху Тревис вопил, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Они отлично себя чувствуют, — сказала Эбби. — Но прежде чем они вернутся, я спрошу: что произошло с мамой Люка? Она примет ребенка, пока Брайан в тюрьме?
Я покачала головой:
— Брайан — единственный попечитель сына. Он поручил мне заботу о Люке. По решению суда Табита не имеет права с ним встречаться. Если она захочет оспорить решение, сделать это будет очень сложно.
— Хорошо.
Джесси обнаружил на столе раскрытый школьный альбом. Неожиданно хмыкнув, ткнул пальцем прямо в мою фотографию. Скобки на зубах, неухоженные волосы и первая кошмарная попытка подвести глаза.
— Хотелось бы взглянуть на твои снимки, особенно в то время, когда ты учился бриться.
Тут в голову пришла одна мысль. Я попросила Джесси отыскать в альбоме Энтли: так звали женщину, числившуюся хозяйкой Энджелс-лэндинга. Просмотрев список, Джесси покачал головой.
Я подумала еще немного.
— Попробуй найти фамилию Хопп.
Имя попалось на сто шестнадцатой странице.
— Кейси Хопп. Знаешь, кто это?
Эбби не знала. Изображенную на снимке группу молодых людей сопровождала подпись: «Клуб оставленных после уроков». Крайней оказалась фигура, обозначенная как Кейси Хопп, — в безобразной фланелевой рубашке и надвинутой на самые глаза круглой шапочке.
— Это мальчик или девочка? — спросила Эбби.
Сказать этого я не могла. Но собиралась выяснить.
Ведущая во двор дверь со стуком распахнулась, и в дом ввалились совершенно запыхавшиеся дети. Далси с Тревисом уставились на Джесси. Подойдя к нему, Люк с непостижимо спокойным лицом поднял руку в приветствии, списанном из мультфильма про индейцев сиу.
— Привет, маленький пижон, — сказан Джесси. — Как делишки?
— Мой папа в тюрьме.
— Отстой, мистер Одни Факты.
Далси подергала Эбби за рубашку:
— Я думала, ты не должна говорить «отстой».
Эбби потрепала дочку по руке:
— Иногда и этого слова недостаточно.
Тот вечер мы провели в Чайна-Лейк, слишком уставшие, чтобы ехать на машине. Утром я поговорила с Брайаном. Судя по голосу, моральное состояние брата ухудшилось. Проведенная в тюрьме ночь сильно подорвала моральный дух. Не видя перед собой ничего хорошего, он постепенно опускался.
Как добропорядочная гражданка, я сообщила детективу Маккрекену о своем намерении покинуть город. Известие не обрадовало его, однако препятствовать детектив не собирался. На вопрос о возможности навестить жилище брата Маккрекен, к моему удивлению, сказал:
— В любое удобное время. Эксперты закончили работу вчера. Заграждение мы убрали.
Собравшись с духом, я сказала себе, что не стану особенно задерживаться в доме. Просто заберу свое имущество и уложу кое-какую одежду для Люка. Но, простояв возле входной двери минут пять, так и не смогла решиться войти. Я пошла вокруг, через дворик, подумав, что проникнуть в дом оттуда окажется легче.
Мусорный бак убрали, но порядка это не прибавило. Я не стала подходить к месту, где горело пламя. Вместо этого я всмотрелась в комнату сквозь сдвижную дверь, изучая царивший в ней беспорядок: разбитую мебель, стены, исписанные цитатами из Библии, цепочки следов от снимавших отпечатки полицейских. Картина как после пьяного дебоша…
— Эван?
От испуга я подпрыгнула. Во внутренний дворик зашел Марк Дюпри.
— Я только что виделся с Брайаном. Он сказал, что тебя можно найти здесь.
Марк неплохо смотрелся: авиационная эмблема с крылышками на рубашке, брюки наглажены так, что можно порезаться стрелками, приятный голос. Даже форма цвета хаки и та гармонировала с цветом волос. В стеклах зеркальных очков играло утреннее солнце.
— Хочу, чтобы ты знала: в эскадрилье все на стороне Брайана. Весь личный состав, на сто процентов. Это дело — чей-то весьма ловкий трюк.
— Спасибо, что сказал. — Он что-то недоговаривал. Я спросила: — Что еще?
— Насчет того выстрела… Не знаю, как сказать.
— Марк, говори прямо.
Он посмотрел на горы.
— Ладно… Знаешь, а ведь Брайан думал, что Питер Вайоминг спит с Табитой.
В голове моей застучало.
— Нет… Я не знала.
— Все это время он гадал, кто этот человек. А когда получил наконец случай встретиться с ним лицом к лицу, подонка нашли застреленным в его доме.
Сердце тоскливо заныло.
