Никогда не видела брата таким. Казалось, его жизнь лишилась самых основ, будто из-под его ног ушел даже песок. Развернувшись, Брайан, сбив воротца, въехал на дорожку, шедшую к его дому. Я остановила его, не пройдя и полпути до двери.
— Брай, Люк на тебя молится. Позволь ему верить в нечто ценное само по себе.
Кожа вокруг его уставших глаз напряглась. Посмотрев на свои ботинки, Брайан моргнул и снова поднял глаза:
— Спасибо. А еще он верит в Санта-Клауса.
Войдя внутрь, он бросил ключи от машины на кухонный стол. В доме пахло краской и чистящим средством для пола. Здесь поработала специализированная компания, за деньги выгребавшая то, что остается на месте кровавого убийства. Я нашла этих людей в «Желтых страницах». Примета нынешнего времени.
Не прошло и минуты, как зазвонил телефон. Мы переглянулись, и я сняла трубку.
— Позови брата.
Исайя Пэкстон. Взяв трубку, Брайан наклонился так, чтобы я слышала их разговор.
— Я же говорил: на свободу с чистой совестью.
— Похоже, ты человек слова. Алли-сука-луйя.
Цыкнув зубом, Пэкстон прокашлялся.
— У тебя на руке есть часы?
— Что ты хочешь?
— Лучше сверим время. На моих — двадцать две минуты второго. И у тебя двадцать четыре часа, чтобы доставить обещанное.
Лицо Брайана было суровым, как ружейный ствол. Немигающим взглядом он смотрел в стену.
— Делани, ты все слышал?
— Яснее ясного.
— Тебе позвонят и скажут, как и куда доставить.
— Нет. Я скажу.
— Тебе нет нужды заводить эту тему.
— Я не обсуждаю цену, осел. Это биологическое оружие. Нельзя просто кинуть его в мусорный бак за «Уол-мартом». Я сообщу, когда найду безопасное место.
— Только не надо с нами играть.
— Привези мне Люка и Табиту. Или я выхожу.
Пэкстон снова прокашлялся.
— Офицеры… Все вы одним миром мазаны. Думаешь, ты сам рулишь? Все, двадцать четыре часа, время пошло.
Брайан бросил трубку на базу. И застыл, прислонившись к косяку. На руках проступили набухшие вены.
— В полицию будешь звонить? — на всякий случай спросила я.
Он обернулся:
— Нет. Эван, единственный человек, кому я доверяю жизнь Люка, — это ты. Считай, что ты в деле.
Я поняла, что час пробил. И знала, что за предложение он сделал. Отрицая само существование Бога, видя вселенную жестокой и враждебной силой, Брайан доверил мне жизнь Люка. Так, словно предоставлял шанс разом искупить все это.
— Что дальше? — спросила я.
— Дальше? Добудем боеголовку.
— Слушай, предоставь это мне, — сказала я.
Я подъехала к дому Хэнкинсов как раз вовремя. Эбби только что привела детей из школы.
Входная дверь была открыта, рюкзаки, обувь и носки валялись на проходе, и кондиционер гнал холодный воздух прямо на распаренную солнцем улицу. У меня в руках было три порции «Хэппи-мил», кварта сливок и упаковка с шестью бутылочками пива «Куртц», любимого напитка Эбби.
На всякий случай я постучала.
В коридор высунулась голова Эбби.
— Что, явилась на собрание борцов с лишним весом?
— Я решила: пока мы разговариваем, дети покушают.
Пока дети разбирались с едой, Эбби наполнила два стакана холодным чаем и, протянув мне один, сказала:
— Давай пойдем на воздух.
Мы присели во внутреннем дворике на металлические стулья.
— Так. Говори.
— Мне кое-что нужно. Скажем так, одолжение, очень серьезное. Такое, что может принести неприятности.
— Что-то противозаконное?
— Не то слово. Но это поможет спасти жизнь Люка.
В лучах солнца ее светлые волосы сияли, как у Валькирии. Подумав, Эбби сказала:
— Однажды я, подбив нарушить закон, принесла тебе неприятности. Совсем недавно ты избавила меня от большой беды. Арифметический знак «больше» направлен в мою сторону уравнения.
— Что ты ответишь?
— Да.
— Тогда помоги украсть ракету «Сайдуиндер» из музея Чайна-Лейк.
Брайан встретил меня в дверях:
— Каков результат?
— Сегодня в одиннадцать. Эбби встретит нас у музея. У нее будут ключи.
Он потрепал меня по плечу. Кажется, Брайан изумился.
— Хорошая девочка.
— Как только я получу ракету, ты должен сматываться. Не парковать же машину у дома с торчащим из багажника реактивным соплом.
— Нужно затемно попасть на место встречи.
— Хорошо.
Мы прошли на кухню.
— Кстати, имей в виду, за всю жизнь у тебя было всего три шанса назвать меня хорошей девочкой.
На кухне у стола стоял Марк Дюпри.
— Учись, старик. Никогда не говори женщине «хорошая девочка». За исключением двух ситуаций: либо она в пеленках, либо — золотистый ретривер. Эван, добрый вечер.
— Здравствуй, Марк.
Кажется, он решил оправдаться. С того раза, когда я выговорила Марку за то, что он предал дружбу с Брайаном, мы не виделись. Теперь он был одет в джинсы и футболку с эмблемой военно-морской академии. Впрочем, это никак не повлияло на его внешность типичного военного.
— Вижу, вы удачно прошлись по магазинам.
На столе лежали два углекислотных баллончика для тушения огня, несколько более мелких аэрозольных емкостей и целый набор радиодеталей — датчики, светодиоды, пара электронных термометров.
— Что на обед? — спросила я.
— Сибирская язва, — ответил Брайан.
— Господи Боже…
— Или зарин. Я еще не решил.
Марк предложил:
