Человек-паук ответил быстрой чередой щелчков.
– Эй, Ткач! – позвал Грейдон.
Ткач понял его тревогу и ее причины.
Он бочком подошел к Грейдону, похлопал его маленькими верхними руками, покивал и мягко пощелкал. Грейдон сделал вывод, что ему говорят, что беспокоиться нечего. Он улыбнулся и похлопал Ткача по плечу. Человек-паук был, казалось, очень доволен. Он умчался к щелям и вернулся с похожими на хлеб грибами. Вдвоем они спустились к бассейну и позавтракали.
Между глотками Ткач поддерживал чередой щелчков любезный разговор, и Грейдон общительно отвечал абсолютно несвязным монологом. Он чувствовал себя отдохнувшим и готовым Справиться С кем угодно.
Чье-то движение в одной из больших щелей. Сквозь нее протиснулось алое тело Кона, следом за ним – второй Ткач. Все трое оживленно защелкали.
Кон подождал, пока Грейдон закончил с последним куском гриба, подозвал его и отвел к трещине, через которую влез в пещеру. Остальные люди-пауки проползли в щель и исчезли. За ними последовал Кон и тоже исчез. Затем его длинная красная рука показалась снова и скользнула обратно в щель. Далеко внизу лежала равнина монолитов.
Рука Кона обхватила Грейдона и потащила наружу. Голова у Грейдона закружилась: под ними был отвесный, в полмили, обрыв. Человек-паук висел на поверхности скалы, его гибкие пальцы хватались за любой выступ, любую шаль – за что только можно было уцепиться. Кон плотно обхватил рукой Грейдона и пополз вдоль пропасти.
Именно в этот момент Грейдон снова взглянул вниз и решил, что он будет чувствовать себя лучше, если будет смотреть на скалу. Качаясь, они проползли около двух тысяч футов. Показалась первая расщелина. Кон пропихнул в нее Грейдона и сам вскарабкался следом.
Они находились в широком коридоре, который, вероятно, когда-то вел в пещеру с картинами. Здесь поработала та же самая разрушительная сила. Дальний конец прохода был перекрыт упавшим обломком скалы, стены источены бесчисленными щелями и дырами, пол усеян упавшими сверху камнями. Кон с сомнением посмотрел на Грейдона и вытянул руку. Грейдон яростно затряс головой. Ему надоело, что его всюду носят, словно ребенка. Они шли по коридору, но Грейдон продвигался сравнительно медленно – так медленно, что вскоре Кон с примирительным щелканьем посадил его на себя. Три Ткача быстро передвигались по обломкам породы.
Грейдон покорился. В конце концов, езда на человекопауке – то же самое, что на слоне или верблюде. Тому, кто никогда не видел слона или верблюда, они будут казаться точно такими же необычными, как Кон и его сородичи.
В туннеле становилось все темнее; наконец последний поворот закончился сумрачной пещерой. Свет – тот же самый, какой испускали стены убежища Хуона, но здесь он казался изнуренным, старым.
Умирающий свет, как если бы порождавший его источник энергии почти истощился. Эта пещера была огромным складом. Грейдон отметил мельком загадочные механизмы из кристаллов и черного металла.
Среди них были огромные серебряные шары.
Раз он увидел что-то, что казалось корпусом корабля, а еще раз прошел мимо того, что несомненно было одним из кристаллических дисков, изображенных на картине, запечатлевшей битву в первобытном болоте. Всюду смутно виднелись окутанные покровом тайны машины и механизмы. Люди-пауки быстро пробирались среди них, не обращая на них никакого внимания.
Группа вышла в следующий темный туннель. Они прошли по нему с милю, может быть, больше, когда Кон предостерегающе щелкнул. Он ссадил Грейдона вниз, и все четверо застыли, прислушиваясь. Грейдон расслышал, что неподалеку медленно и осторожно идут люди.
Внезапно стена туннеля осветилась тусклым светом, будто в ней отразился маленький туманно светящийся шар. Свет исходил из поперечного коридора всего в нескольких ярдах впереди. Люди-пауки схватились за свои стержни и мягкими шагами начали красться вперед.
До того, как они достигли входа в этот коридор, оттуда высунулась человеческая голова. В серебристо- белых волосах виднелась перепачканная повязка, на щеке – оставленные когтистой лапой шрамы.
– Регор! – закричал Грейдон.
Вместе с людьми-пауками он кинулся к Регору.
Выскочив в туннель, гигант обнял Грейдона, мыча в радостном изумлении.
Вперед, щелкая, словно кастаньетами, вышли люди-пауки. Затем появились пять членов Братства. Одежда их была изорвана, в руках – мечи, палицы и маленькие круглые щиты. Все свидетельствовало, что они выдержали тяжелую битву. За ними группой шли около дюжины эмеров, вооруженных мечами, копьями и такими же круглыми щитами. Юбки их были разорваны в клочья; ни одного, оставшегося без ранений.
Один индеец улыбнулся разбитым лицом Грейдону и выставил вперед винтовку.
– Какой дьявол подсказал вам, где меня искать? – спросил Грейдон, когда Регор начал обретать, наконец, дар связной речи.
– Парень, я не искал вас, – ответил Регор. – Я искал дорогу во дворец, чтобы сказать Суарре, что вы взяты в плен. Я надеялся, что по этому поводу она поднимет такую бурю, что Мать не сможет отказать вам в помощи, если вы еще живы. Я также надеялся, допускал, что это повлекло бы за собой защиту для меня и тех, кто со мной. По здравому размышлению, я не уверен, что доволен тем, что нашел вас. Это была наша единственная надежда, и теперь у меня нет повода обратиться с мольбой к Адане.
Регор усмехнулся.
– Защиту? – воскликнул Грейдон. – Я не понимаю вас, Регор. Вам следовало вернуться туда, где вы были в безопасности – в убежище.
– Убежище разгромлено и разграблено, – сказал Регор, – вскрыто и выпотрошено. Хуон в плену у Лантлу. Те, кто остался из Братства, разбежались и скитаются, как мы, в этих норах.
