оставили в населенном пункте, который обороняли. Подбежав к месту, где стояли наши машины, я увидел, что моего мотоцикла не оказалось, кто-то, вероятно, на нем уехал. Во дворе, рядом с сараем, стоял только один мотоцикл, все остальные уже были угнаны. Одновременно со мной к этому единственному мотоцикл) подбежал мой командир роты старший лейтенант Твердохлебов и один из офицеров соседней роты. Они заняли места: один в коляске, а другой позади водителя, для меня места не оказалось. Водитель нажал на газ и мотоцикл с командирами тронулся. Я встретился с взглядом Твердохлебова, который запомнил на всю жизнь. Он ничего не сказал мне, а взгляд его говорил: «Ты же видишь, что места больше нет, а цепь немцев рядом». Мотоцикл умчался, и больше своего командира роты я никогда не видел. Заскочив за угол дома, я открыл огонь из автомата по бегущим в мою сторону немцам. Они залегли. Увидев, что позади дома в яме сидел деревенский мужчина и держал на длинной веревке молодого копя, я выхватил у него веревку, вскочил на коня, и помчался через поле к опушке леса. Сзади слышалась стрельба, рядом свистели пули, но я успел скрыться в лесу.
Проскакав на коне километров 10 на восток, я увидел на обочине дороги мотоциклы нашего полка, но моего экипажа в этой группе уже не было.
Последним оборонительным рубежом, занятым остатками нашего полка и других разрозненных подразделений, были холмы восточнее Волковыска. К Волковыску сходились две колонны наших отходящих войск: одна с направления Браньск, Свислоч, по которой отходил наш полк, и другая, наверное, осиная из Белостока, по которому отходила основная группировка наших войск так называемого Белостокского выступа. Из Волковыска на Зельву, Слоним и Барановичи двигались уже неуправляемые, разрозненные, но многочисленные остатки пехоты, моторизованных, артиллерийских и других частей. Они были легкой добычей для авиации и артиллерии противника.
Среди отходящих войск разносились слухи о переодетых немецких диверсантах-парашютистах. Частая стрельба, крики: «Окружают, немцы, диверсанты, парашютисты», особенно ночью, вызывали панику. В результате перемешивались войска, бросалась техника, открывалась беспорядочная стрельба. Нам теперь известно, что немцы действительно забрасывали в тыл отходящих войск диверсионно-разведывательные группы, которые с успехом выполняли возложенные на них задачи в условиях малоорганизованного отхода советских войск.
Итак, остатки полка заняли оборону на высотах восточнее Волковыска, а мне и группе в составе двух неполных мотоциклетных экипажей была поставлена задача выдвинуться западнее Волковыска и установить наблюдение за противником, определить его силы, состав и время выхода к Волковыску. Группа проследовала на мотоциклах через горяший Волковыск, выбрали место для наблюдения. Остатки наших пеших подразделений, одиночные автомашины и мотоциклы отходили через город в направлении Барановичей. Мы наметили маршрут отхода к месту обороны полка и внимательно следили за дорогами, подходящими к Волковыску с запада. Над отходящими колоннами советских войск постоянно висела «рама». Наконец, по дороге со стороны Белостока ориентировочно в 10–11 часов появилась колонна немецких мотоциклистов.
Впереди колонны, на удалении 500–600 м, двигался дозор в составе трех одиночных мотоциклистов. Мы открыли по нему огонь, а затем вскочили на свои машины и вновь помчались через сильно горевший город на доклад командованию полка.
Перед выездом из города мы оказались невольными свидетелями очередного боя. На позиции, занимаемые нашими войсками восточнее Волковыска, налетела бомбардировочная и истребительная авиация немцев. Самолеты-истребители расстреливали в упор обороняющиеся войска, с небольшой высоты сбрасывали бомбы. По всему полю в расположении наших войск разрывались артиллерийские снаряды. В городе огонь вела наша артиллерия. Мы оказались между огнем немцев и наших войск. Когда улетела очередная волна немецкой авиации, мы на полной скорости помчались к расположению своего полка, но, к сожалению, на прежнем месте никого из наших уже не было. Артиллерийский огонь немцев продолжался. Второй экипаж свернул куда-то с дороги в лес, а наш по дороге выскочил на высоты значительно восточнее Волковыска. Выскочив из зоны артиллерийского огня, мы отдышались и стали ожидать второй экипаж. Несколько километров проехали в обратном направлении, но найти его не удалось. Мы оказались между нашими и немецкими войсками и видели как противник входил в Волковыск. На подступах к Зельве нас начали Догонять разрозненные группы красноармейцев, малочисленные колонны и одиночные солдаты, двигавшихся, как и вся отступающая армия, на восток. Основная шоссейная дорога шла прямо через населенный пункт, в центре которого за площадью стоял высокий костел. При въезде на площадь с колокольни костела и его пристроек был открыт сильный пулеметный огонь. Падали убитые солдаты, остальные разбегались в соседние дома и другие укрытия. Загорелось несколько автомашин. По колокольне и ее крышам был открыт ответный огонь из винтовок и автоматов. Стрельба с костела еще некоторое время продолжалась, а затем стихла, и остатки войск продолжили движение в направлении Слонима и Барановичей. Некоторое время я затратил на поиск своего водителя. Среди убитых на площади его не оказалось, наверное затерялся среди отходящих солдат.
Причины неудач, постигших наши вооруженные силы в начальный период Великой Отечественной войны, теперь уже изучены, проанализированы нашей исторической наукой и сделаны соответствующие выводы. Хотелось бы поделиться некоторыми мыслями о трагических событиях тех дней с позиции рядового солдата, через призму прошедшего времени и применительно к конкретному полку, в котором меня застала война.
Решение политического руководства и командования Красной Армии, принятое в 1940 году о формировании механизированных корпусов, безусловно, было правильным, так как оно в полной мере учитывало сложившуюся военно-политическую обстановку в Европе и опыт боевых действий танковых и механизированных соединений Германии на Западе, а также подготовку гитлеровцев к войне против Советского Союза.
Но, оглядываясь назад, анализируя неудачи наших войск в первые дни войны, я прихожу к мысли, что вряд ли было целесообразным формировать корпуса в непосредственной близости от государственной границы. Если бы они стояли восточнее рек Березина или Днепр, войска, возможно, сумели бы остановить и задержать немцев на этих рубежах, нанести контрудары по наступавшим группировкам.
За полтора месяца до начала войны советское командование сумело получить значительное количество личного состава, одеть и вооружить его, поставить в строй и приступить к боевой подготовке. Полк сумел получить некоторое количество боевой техники, вооружения, боеприпасов и привести их в боеготовое состояние.
За несколько дней до начала войны полк был приведен в повышенную степень боевой готовности.
Моральный дух личного состава был высоким. Это, безусловно, было результатом большой воспитательной, патриотической работы, проводившейся в то время в стране. Необходимо отдать должное и мероприятиям, которые проводились в полку под руководством старшего политрука Долгова, работе вновь созданных партийной и комсомольской организаций.
До начала войны полк не был полностью укомплектован личным составом и офицерами. Большинство личного состава составляли молодые солдаты, многие из которых даже не успели пострелять из боевого оружия. У нас в роте не было проведено ни одного тактического учения. Только командиры взводов провели по несколько тактических занятий в составе своих подразделений.
Опыт первых дней войны несколько повысил стойкость подразделений полка при ведении боя в обороне, по постоянное отступление и отход поколебали уверенность солдат в возможности остановить противника. Частое паническое бегство деморализовало личный состав. Велись разговоры о предательстве и измене высшего командного состава. Большие надежды все возлагали на то, что противник обязательно будет остановлен на старой границе, где до 1939 года создавались укрепленные районы (УРы), но, к сожалению, и этого не случилось. Отрицательно действовали на дисциплину и исполнительность во время боевых действий отсутствие продуктов питания. Тылы полка где-то отстали с первого же дня боев, и основной пищей были сухари.
Командование полка не сумело в ходе боев найти какие-то тактические приемы которые бы позволили на каких-то отдельных участках перейти в наступление и заставить противника отступить. Полк использовался в бою как пехота. За весь короткий период боевых действий командиры не провели с нами ни одного разбора боев с указанием положительных и отрицательных моментов. Все мы были удивлены
