Короткие июньские ночи обязывали нас к осторожности. В районе деревень Заозерье, Сомры мы стали встречаться с партизанами. Поняли, что попали в зону, контролируемую партизанами. Остановив двух партизан, мы попросили их указать место партизанского штаба Молодые ребята приняли, конечно, нас за шпионов и повели к командиру. «Дядя Саша» — старший лейтенант Красной Армии Александр Морщинин — находился в глухой лесной деревушке Девеница, что в 30 км южнее Крупки. Он с группой военнослужащих был выброшен в тыл противника для активизации партизанской борьбы и придания ей организованного начала. Связь со штабом партизанского движения «Дядя Саша» поддерживал по радиостанции. За короткое время ему с помощниками удалось объединить несколько отрядов в партизанскую бригаду, которой он командовал до конца 1942 года. Первым комиссаром этой бригады был Сушков Н.К. В конце 1942 года Морщинин улетел в Москву, а бригадой до соединения с частями Советской Армии командовал Жунин, удостоенный звания Героя Советского Союза.
Нам с Зиной было приятно вести разговор с этим человеком. Мы вкратце рассказали о нашей бригаде, командирах, районе действий и некоторых результатах нашей боевой деятельности. Он дал в Москву телеграмму, которая явилась первым донесением в штаб о партизанской бригаде «Чекист».
После возвращения мы с Зиной подробно доложили Кирпичу и Севостьянову о результатах нашего похода, разведывательных сведениях, добытых нами в пути и полученных от Морщинина.
Деятельность партизан летом 1942 года была активной по всей Белоруссии, в том числе и в районах действия нашей бригады. Поток местного населения пополнял ряды партизанских отрядов, для пополнения изыскивались вооружение, боеприпасы. В результате боевых действий диверсионно-разведывательных групп на железных дорогах летели под откос вражеские эшелоны, срывались планомерные переброски войск и техники противника.
7 июня 1942 года группа под руководством комиссара 5-го отряда Федора Ивановича Букштынова, в которую входили Анатолий Мачаховский, Антось Хайнацкий, Петр Страздин и Дмитрий Шахмартов на перегоне Орша-Толочин взорвала вражеский эшелон. А 11 июля 1942 года на этом же перегоне группой под командованием Симдянкнна был пущен под откос эшелон гитлеровцев. Взрывали вражеские эшелоны наши группы и на других участках железнодорожных магистралей между Оршей и Крупками и между Оршой и Могилевом.
Разведчик 5-го партизанского отряда Мачаховский Анатолий Романович, Уроженец деревни Багриново Толочинского района, хорошо знавший местность, постоянно оказывал помощь командиру отряда в добывании разведывательных данных. Он принимал участие в диверсиях на железной дороге, использовался в качестве проводника при выходе диверсионно-разведывательных групп на задания, поддерживал связь с подпольщиками Толочина, работавшими по заданию партизан. За свои заслуги он был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, орденом Славы III степени, тремя медалями «За боевые заслуги».
После войны Анатолий Романович занимался общественной работой по патриотическому воспитанию молодежи на примерах партизанской борьбы бригады «Чекист».
К середине лета 1942 года партизанская бригада «Чекист» превратилась в грозную силу, способную наносить значительный урон захватчикам. Население активно помогало партизанам, пополняло их ряды. Но не хватало оружия, боеприпасов, достаточной информации о замыслах и намерениях противника.
Это была главная проблема, которую командование бригады не могло» полной мере решить собственными силами. Нужна была связь с руководством партизанского движения, его помощь в дальнейшем развертывании партизанской борьбы. Командованием бригады было принято решение направить связных — полномочных представителей через линию фронта. Выбор пал на меня и Любу Кривельскую, 17-летнюю комсомолку из деревни Рыжковичи Шкловского района. Это предложение командования мы с Любой приняли безоговорочно и были горды тем, что именно нам было доверено это задание.
Началась короткая подготовка, о которой знали немногие. Вместе с комбригом Кирпичом, начальником штаба Булановым и начальником разведки Севостьяновым обсудили маршрут. Кратчайшим расстоянием от нас до линии фронта было направление на восток, через Смоленск к Вязьме. Но мы понимали, что это сопряжено с большими трудностями перехода линии фронта и выхода в расположение наших войск, так как именно здесь была самая плотная группировка войск гитлеровцев. Было принято решение идти на Сенно, Витебск, Торопец предполагая, что на этом направлении возможны разрывы на фронте, а также в нашу пользу — лесисто-болотистая местность.
Решение оказалось верным. Согласно проработанной легенде, мы с Любой стали братом и сестрой и шли к родственникам в Городок Витебской области, который был на маршруте намеченного нами движения. Нам были выданы удостоверения личности, заполненные на стандартных бланках, и разрешение на посещение родственников. Одеты мы были по-крестьянски, в сумке — по куску хлеба и сала и небольшая сумма оккупационных денег. Под подкладку моего пиджака Олей Леванович были зашиты три куска белого батиста, на которых было напечатано донесение о боевом и численном составе отрядов, входивших в состав бригады, с указанием фамилий командиров и комиссаров, заявка на необходимое вооружение, боеприпасы, взрывчатые вещества. Севостьянов проинформировал и проинструктировал меня дополнительно.
Железную дорогу и автомагистраль Минск-Москва во второй половине дня перешли открыто, через охраняемые переезды, и наши документы выдержали первое испытание. Окрыленные первым успехом, мы прибавили шагу. Немецкие и полицейские гарнизоны обходили проселочными дорогами, намечая в пути в качестве ориентиров следующие населенные пункты. Ночевали где придется: в лесу, в заброшенных сараях, в оставшихся с прошлого года копнах сена.
Однажды, не сумев обойти деревню стороной, мы вошли в нее, и вдруг навстречу нам из-за поворота вышли два полицейских, с белыми повязками на рукавах. Сворачивать было поздно. Люба мне тихонько сказала: «Ты стреляешь в левого, я в правого». Поравнявшись с нами, полицейские на ходу спросили, куда мы идем, а мы, тоже не останавливаясь, назвали следующую по маршруту деревню.
Чтобы попасть на другой берег Западной Двины, нужно было найти переправу, но все лодки у местных жителей были изъяты и содержались под охраной полиции. В одной из деревень, западнее Старого Села, мы нашли переправу около полицейского участка. Дежурил на переправе перевозчик из числа местных жителей, но на другую сторону реки он переправлял только с разрешения полиции. Переправляться ночью вплавь Люба боялась, так как плохо плавала. Под вечер мы подошли к реке, я достал пистолет, чтобы перевозчик видел. Сели с Любой в лодку и приказали везти нас на противоположный берег. Проплыв некоторое расстояние, услышали громкий крик дежурного полицейского «Кого повез?» Перевозчик ответил: «Своих». Сойдя на противоположном берегу поблагодарили перевозчика. Он нам посоветовал как безопаснее двигаться дальше. Железные дороги Витебск-Полоцк и Витебск-Невель мы переходили ночью. В расположении партизанской бригады Шмырева, действовавшей в районе Суража, нам дали проводника, который и вывел нас в расположение советских войск.
В деревне Шейно, под Торопцом, располагалась Северо-западная оперативная группа ЦК КП(б) Белоруссии, которая осуществляла руководство партизанским движением республики, поддерживала связь с партизанскими отрядами и бригадами, оказывая им посильную помощь. Эта группа Центрального Комитета, расположенная в прифронтовой зоне, была передовым пунктом Белорусского штаба партизанского движения.
В первый же день после прибытия нас с Любой принял секретарь Центрального Комитета Компартии Белоруссии Эйдинов Г.Б. Мы ему подробно рассказали об обстановке в районе действий бригады, о ее организационной структуре, боевой деятельности, о связях с местным населением и мероприятиях оккупантов на захваченной территории, проводившейся партийно-политической работе. Доложили разведывательные данные по противнику, которыми располагал штаб бригады, в том числе о дислокации немецкой авиации на авиабазе Балбасово, гарнизонах немцев в Орше, Шклове, Толочине, Круглом и других населенных пунктах, о характере перевозок гитлеровцев по железным и автомобильным дорогам. В присутствии Эйдинова и представителя НКВД капитана Косого был распорот мой пиджак и извлечено донесение, напечатанное на белой ткани. Борис Георгиевич Эйдинов и капитан Косой от души смеялись и восхищались нашей выдумкой. Мы вручили отпечатанную заявку и устно передали просьбу командования бригады об оказании помощи оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами.
Основную работу с нами проводил капитан Косой. Как мы с Любой поняли, он хотел убедиться, не
