никак не дал понять, что слышит ее. – Тебе известна наша ситуация, – она по-прежнему говорила мягко, стараясь убедить его. – В данный момент корабль шадиллов в неисправности, а недружественные нам флотские далеко… поэтому у нас возникла возможность позвать кого-нибудь на помощь. Хотя, если мы будем тянуть слишком долго, шадиллы наверняка успеют произвести ремонт; и можешь не сомневаться, Адмиралтейство уже направило один из своих кораблей разыскивать нас. Существует и еще одна сложность – вскоре у нас закончится кислород. Малышке это не причинит вреда, поскольку она по замыслу должна выживать в космическом пространстве; но все остальные здесь дышат воздухом. В том числе и ты, Нимбус. Раньше или позже, ты почувствуешь головокружение и можешь даже отключиться, то есть не сможешь защищать дочь как раз тогда, когда она больше всего будет нуждаться в тебе. Единственный выход – обратиться за помощью
С моей точки зрения, логика Фестины была безупречна; однако Нимбус оставался нем и неподвижен, точно каменный. Мне захотелось ткнуть его (мягко, всего лишь пальцем), но я не знала, как остальные отнесутся к этому. Впрочем, вряд ли от этого тычка будет толк – все равно что взывать таким образом к обломку гранита. Наконец Фестина, поморщившись, поднялась с колен и отошла в сторону.
– Ладно, вряд ли мы чего-нибудь от него добьемся. Капитан, у вас есть какие-нибудь идеи?
Капур провел рукой по редким волосам.
– Нужно проверить склады, вдруг что-нибудь уцелело. Шанс невелик, но если удастся вручную собрать передатчик – пусть самый примитивный, только бы послать сигнал SOS.
– Отлично, – кивнула Фестина, – давайте надеяться, что нам повезет. И пока вы этим занимаетесь, я пробегусь по кораблю и соберу всех остальных членов экипажа. Где нам лучше всего собраться? Рядом со складами? – Капур кивнул. – Ну, тогда вперед, капитан. Да, совсем забыла, пошлите двух людей к доктору Хавелу в главный компьютерный зал. У него там пострадавшая, которую нужно доставить в безопасное место.
– Есть, адмирал.
Капитан изобразил что-то вроде салюта и вышел в сопровождении членов экипажа. Фестина повернулась к Уклоду, Ладжоли и мне.
– Один из нас должен остаться с Нимбусом. Чтобы было кому поговорить с ним, если он надумает выбраться из своей «скорлупы».
– Я останусь.
Как в некотором роде сестра, я просто обязана была позаботиться о призрачном человеке и, конечно, выбранить его за ребяческое поведение – как только уйдут те, кто не является членом нашей семьи.
– Я тоже останусь, – поспешно пропищала Ладжоли, с нехарактерной для нее настойчивостью.
Наверно, боялась, что я могу причинить Нимбусу вред, если останусь наедине с ним, – что лишний раз доказывает, как легко навлечь на себя подозрения, стоит высказаться со всей откровенностью.
– А ты? – спросила Фестина Уклода. – Останешься здесь или пойдешь со мной?
Маленький человек мельком взглянул на Ладжоли и ответил:
– Пойду с вами. Дядя ОТосподи надрал бы мне уши, если бы я позволил вам одной шататься по кораблю.
Он взял Ладжоли за руку, быстро пожал ее и ушел вместе с Фестиной, предоставив нас самим себе.
ЧАСТЬ XVII
КАК МЕНЯ ПОГЛОТИЛА ТЬМА
ОДНИ В ТЕМНОТЕ
Если вы читаете внимательно – я надеюсь, что так оно и есть, – и если кто-нибудь из «продвинутых людей» встретит вас на улице и спросит: «Вы прочли книгу Весла?», то сможете ответить: «Да, в особенности ту часть, где она описывает, как осталась наедине с Ладжоли и Нимбусом». Так вот, если вы читаете внимательно, то обратили внимание, что светящихся палочек у нас было всего две. Одна у капитана, другая у моей подруги Фестины; следовательно, когда капитан исчез в одном направлении, а Фестина – в другом, мы с Ладжоли остались в полной темноте.
И еды у нас тоже не было, а ведь за последние четыре года я все еще не съела ни кусочка; к тому же в темноте голод у меня всегда усиливается, особенно в полной темноте, когда не видно даже света звезд. Если в самое ближайшее время я не получу пищи или света, то могу впасть в состояние ступора… примерно как мои родичи, когда теряют интерес к жизни. Однажды со мной уже случилось такое – когда я утонула в реке и оставалась в состоянии оцепенения под темной водой, пока течение не вынесло меня на берег… Не слишком приятное ощущение, и я совсем не жаждала испытать его снова.
Поэтому, стремясь сохранить энергию, я легла на пол и постаралась расслабиться. Ладжоли, видимо, услышала, что я задвигалась, и спросила:
– Что ты делаешь?
– Сберегаю силы.
– Для чего?
– Чтобы не впасть в вынужденную спячку. Я так полагаю, у тебя нет при себе никакой еды? Я бы съела даже непрозрачную.
– Извини, ничего нет, – вздохнула Ладжоли. – Когда капитан или адмирал вернутся, мы у них чего- нибудь попросим. Корабельные синтезаторы не работают, но, как я понимаю, тут есть гидропоника; это место, где растут съедобные продукты.
– Я знаю, что такое гидропоника, – солгала я. – Нас учили этому в школе.
– Ты ходила в школу? Я всегда считала, что у вас на планете… ну…
– Живут невежественные дикари, которые не знают абсолютно ничего?
