В.: — Иными словами, в результате сравнительного микроскопического исследования вы пришли к выводу, что имеется определенное сходство микроскопических следов на обоих пулях, но их недостаточно для уверенного утверждения, что обе пули были выпущены из одного и того же оружия?
О.: — Да, сэр.
В.: — Но типовые характеристики совпадают, не так ли?
О.: — Да, типовые характеристики совпадают.
Перекрестный допрос:
В.: — В своих показаниях вы не можете заявить под присягой, что обе пули были выпущены из одного и того же оружия?
О.: — Нет, сэр.
В.: — Требовал ли от вас этого коронер?
О.: — Нет, сэр.
В.: — То есть пуля могла быть выпущена из другого револьвера той же марки?
О.: — Смит и Вессона.
В.: — Вы уверены?
(Возражение)
О.: — В той же мере, как я не могу утверждать, что пуля выпущена из одного и того же оружия, я не могу утверждать, что стреляли из другого револьвера.
В.: — Иного, чем Смит и Вессон?
О.: — Возможно, но маловероятно. Но пока мы не сравним особенности обоих видов оружия под микроскопом, под которым виден каждый волосок, мы не можем отбрасывать эту возможность.
В.: — Итак, исходя из сравнения этих пуль, которые представлены суду как «вещественное доказательство № 5», невозможно сообщить суду, были ли эти пули выпущены из одного и того же оружия?
О.: — Совершенно верно, сэр.
Иными словами, вот и все, что было сказано о сходстве опытной пули и той, что была найдена на месте преступления, — обе они были выпущены, скорее всего, из револьвера одной и той же марки, того же калибра.
Необходимо отметить, как осторожно эксперт подбирал слова в ответ на вопрос, говоря, что не может стопроцентно опознать обе пули, основываясь только на результатах микроскопического исследования, несмотря на то, что по типовым характеристикам пули совпадают.
Но пока ситуация не получила разъяснения в ходе перекрестного допроса, члены жюри присяжных были уверены, что обе пули были выпущены из одного и того же оружия.
Адвокат Макклюра старался добиться полной ясности. По протоколу видно, с каким тщанием адвокат обсуждал каждое свидетельство, словно человек, переходящий реку вброд и тщательно ощупывающий путь перед собой.
Макклюра судил не суд присяжных, а трое судей — процедура, которую предпочитают многие адвокаты (и большинство обвинителей). Теоретически она предоставляет возможность более квалифицированной оценки доказательств и избавляет от ненужных эмоций и необъяснимого предубеждения, которые довольно часто встречаются в суде присяжных. Я сам лично предпочитаю иметь дело именно с таким составом суда.
Взять, например, дело Макклюра. Если его адвокат по какой-то причине решил бы не углубляться в детали баллистической экспертизы, почему бы судьям не заняться ею?
Но и судьи решили не углубляться в эту тему. Никто из них не потребовал от эксперта четкого и недвусмысленного ответа, что обе эти пули — опытная и та, что нанесла смертельную рану,—
Макклюр был приговорен к смерти на электрическом стуле.
Мы начали расследовать это дело, и чем больше мы занимались им, тем меньше оно нам нравилось.
Прежде всего, Макклюр был очень способным негритянским парнишкой, который мог стать полезным членом общества, и он стал бы им, если бы общество предоставило ему для этого возможности.
Но как это часто бывает в больших городах, администрация правоохранительных органов предпочитала заниматься грязной закулисной деятельностью.
В обществе, в котором жил Макклюр, продажные полицейские брали взятки. Они закрывали глаза на существование проституток, стараясь только, чтобы они не очень бросались в глаза. Они не обращали внимания на существование небольших игорных домов — лишь бы они были не очень шумными. Полицейская коррупция и подпольный мир существовали рука об руку, образуя среду, в которой Макклюр пытался обрести свое скромное место.
Уже в юности он представлял собой личность. Он был симпатичным парнем с виду, и женщины рано стали обращать на него внимание. Время от времени они даже снабжали его деньгами. Он крутился в мире азартных игр, и скоро вокруг него образовалась компания молодых людей, которые были убеждены, что «работают только идиоты».
Совершенно ясно, что Макклюру надлежало крутиться в этом мире пороков, который охраняла и поддерживала полиция, до тех пор, пока он сам не стал бы его составной частью. Если служители закона терпимо относились к существованию небольших публичных домов, покрывая их так же, как игорные притоны, с которых исправно получали дань, почему он, Макклюр, должен играть в этом мире самую подчиненную роль? На вопрос, который он задавал сам себе, был только один ответ.
Так, еще мальчишкой Макклюр спал допоздна, потому что ночи он проводил в игорных притонах в поисках легких денег.
Но за эти годы, прошедшие до убийства, о котором идет речь, город стал испытывать нечто вроде угрызений гражданской совести и решил очистить тот район, в котором жил Макклюр. В ходе чистки выявились весьма неприглядные факты, и один из полицейских, бравших взятки, пошел под суд. Но все это было уже слишком поздно, чтобы заставить одуматься молодого Макклюра.
Доктор Лемойн Снайдер попытался получить в свое распоряжение смертельную пулю, чтобы провести тщательную независимую баллистическую экспертизу.
В ответ на свою просьбу он услышал уклончивый ответ.
Мы чувствовали, что при таких обстоятельствах приведение в исполнение приговора над Макклюром должно быть отложено. Нам нужно было время для расследования.
Дата казни вот-вот должна была быть назначена, но пока мы так и не получили официального ответа от губернатора Огайо Франка Дж. Лоуше.
Доктор Снайдер предпринял последнюю отчаянную попытку добиться отсрочки казни Макклюра. Он сделал все, что было в его силах, но не добился успеха. Члены нашего расследовательского комитета слали телеграммы губернатору Лоуше. Губернатор же продолжал считать, что казнь должна состояться в назначенный срок.
В день казни доктор Лемойн Снайдер выступал на официальном завтраке в клубе в Лансинге. Члены клуба попросили его рассказать что-нибудь о деятельности Суда Последней Надежды.
Доктор Снайдер рассказал им о деле Макклюра и что должно произойти.
Последовавшее развитие событий является интересной иллюстрацией неизменного существования духа «честной игры», который характерен для обитателей Соединенных Штатов.
Не ставя в известность доктора Снайдера, член Верховного Суда штата Мичиган, который был приглашен на упоминавшийся завтрак одним известным бизнесменом, лично позвонил губернатору Лоуше, и в довершение всего, губернатор Мичигана Г. Меннен Уильямс лично попросил своего коллегу отсрочить казнь.
Последняя просьба привела губернатора Лоуше просто в ярость. Он решил, что доктор Снайдер специально пустил в ход авторитет властей штата Мичиган, чтобы диктовать штату Огайо, как им следует вести у себя дела. И лишь когда доктор Снайдер дозвонился до губернатора Лоуше — до казни оставалось всего два часа — тот узнал, что действия Г. Меннена Уильямса были продиктованы чисто личными убеждениями, что они с доктором Снайдером принадлежат к различным политическим партиям, и все происшедшее является лишь результатом взрыва чувств у некоторых жителей штата Мичиган.
