– Не шевелись! – прошипел Хакур, ударив меня по плечу. – Ради Дорр!
Служитель Патриарха – он должен был знать про Дорр! В конце концов, он жил с ней в одном доме. Не приходилось ли ей бриться несколько раз в день, чтобы ее лицо выглядело женским? Возможно, нет – я слышал, что у некоторых нейтов были гладкие лица, как у женщин. Но даже в этом случае…
Когда человек возвращается после Предназначения, никто не просит его снять штаны, чтобы доказать, что он не нейт. Предполагается, что все просто знают – если ты вернулся из Гнездовья и при этом не похож на себя-мужчину или себя-женщину, то ты нейт. Но, допустим, что Дорр-нейт не особо отличалась от Дорр-женщины…
Хакур должен был знать. И он, служитель Патриарха, скрывал это.
Да, я мог представить, как все случилось. Если кто-то в поселке и готов был выбрать себе Предназначение нейт, то это только Дорр. Она могла сделать подобный выбор просто наперекор Хакуру, гарантируя себе изгнание и жизнь на Юге – таков был единственный способ избежать тирании деда,
Она никогда открыто не выступала против старого змея, но, поскольку бросать вызов было в ее натуре, она наверняка вскоре постаралась, чтобы Хакур узнал о том, в кого она превратилась, – например, оставив дверь в туалет открытой, или что-то вроде этого.
Вот только дед не вышвырнул ее с позором прочь. Он не дал ей свободу.
Наш служитель Патриарха не выдал ее. Возможно, он не хотел потерять лицо, возможно, не мог позволить, чтобы Дорр выскользнула из его лап, а может быть, он действительно любил ее, хотя в подобное трудно было поверить. Он держал ее дома, никуда от себя не отпуская.
Я попытался вспомнить, сколько раз я видел Дорр вне дома без Хакура, не спускавшего с нее глаз. Очень редко. И вдруг до меня дошло, почему Дорр редко разговаривала, причем только шепотом: ее лицо могло быть похоже на прежнее, но голос изменился. Голос ее наверняка огрубел, и Хакур заставил ее хранить это в тайне.
На какое-то мгновение мне стало ее почти жаль. Потом я вспомнил два поцелуя в подвале, и меня едва не стошнило. Мои губы прикасались к нейт. Нейт прикасалась ко мне. И это существо изнывало по мне все эти годы? Нет, сказал я себе, нет. Все это – вина Стек. Дорр просто обнаглела при виде другой нейт, бесстыдной, никого не стесняющейся нейт…
– Давай помогу тебе подняться, – послышался голос Стек.
Она обращалась к Дорр, и в словах ее звучала слащавая нежность. Кто-либо другой воспринял бы это как простое проявление благодарности – все же Дорр спасла Стек от ножа Минца, – но в голосе моей матери мне почудилось нечто большее. Угадала ли она в ней свою последовательницу? Меня бы не удивило, если бы нейты могли опознавать друг друга неким странным, непонятным другим способом.
Вес Дорр перестал давить на меня.
– Ты прикасалась к телу? – прошипел Хакур.
– Боннаккут не взял меня в посмертные жены, – своим обычным полушепотом ответила Дорр, но я почувствовал в ее голосе напряженность. – Фуллин спас меня.
– Не стоит благодарности, – пробормотал я, сползая с трупа.
Отчасти для того, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, я начал сосредоточенно стряхивать муравьев с одежды.
– Нисколько не сомневаюсь, – сказала Дорр, – ты поступил бы так же, дед, если бы Фуллин не успел первым.
Хакур глубоко вздохнул. Внучка смотрела на него, и глаза ее блестели, словно молчаливо обвиняя его в трусости.
– Ты уверена, что не пострадала? – спросил Рашид.
Дорр промолчала. В конце концов я ответил за нее:
– У нее сломано запястье.
– Ерунда, – прошипел служитель. – Просто легкий вывих.
Но Стек взяла Дорр за руку и внимательно ее осмотрела.
– Распухает, – сообщила она. – Лучше отведем тебя к доктору.
Дорр пожала плечами.
– Я могу пойти и сама.
– Мы тебя проводим, – не оставляющим возражений тоном заявила Стек. – И тебя тоже, Фуллин.
– Я прекрасно себя чувствую, – буркнул я.
– Она свалилась на тебя всем своим весом, – настаивала Стек. – Тебе надо провериться.
– Нет, спасибо.
– Фуллин… – начала Стек.
– Обычно именно в такой ситуации своевольный юноша, – Лорд-Мудрец подтолкнул меня локтем, – заявляет: «Не разговаривай со мной так, будто ты моя мать».
Стек молчала. Лучезарный с невинным видом посмотрел на нее.
– Убирайтесь все отсюда! – прорычал Хакур. – Смертная душа Боннаккута сейчас пребывает в бездне, испытывая безмерные страдания каждую секунду, пока не будет освобождена. Дайте мне заняться своим делом и оставьте меня в покое.
– Пойдем, – сказала Стек и обняла за плечи поддерживавшую на весу поврежденную руку Дорр.
