вообще не уверена, что он будет сегодня. Передать ему что-нибудь? Хорошо, я передам. Благодарю вас.
Этой женщине, которая явно проработала всю жизнь, было немного за пятьдесят. Глаза ее выглядели усталыми, но добрыми, и вообще в ней чувствовался человек, знающий, что делает.
Я воспользовался паузой:
– Вы работаете в корпорации с момента ее основания?
– Да.
– А прежде работали у мистера Роксберри?
– Да. Что вы хотите?
– Пытаюсь выяснить, – сказал я, – что-либо о человеке по фамилии Хейл.
– А что вы хотите о нем узнать?
– Что-нибудь о его кредите.
– Могу ли я узнать ваше имя?
– Лэм. Дональд Лэм.
– А какую фирму вы представляете, мистер Лэм?
– Я в доле. Один из компаньонов агентства «Кул и Лэм». Мы занимаемся сейчас одним делом вместе с мистером Хейлом.
– Минутку, – сказала она. – Посмотрю, что мне удастся выяснить.
Она прошла в глубь офиса, открыла ящик с индексами, перелистала несколько карточек, вытащила одну и вернулась к своему столу.
– Какие инициалы у мистера Хейла?
– Эмори Г. Хейл. Он мог выступать в качестве поверенного.
Она снова взглянула на карточку и сказала:
– Эмори Г. Хейл у нас не числится. Нет сведений и о том, что с ним велись какие-то дела.
– Может быть, вы его вспомните. Он, возможно, представлял кого-нибудь еще, поэтому вы не знаете его имени. Это высокий мужчина, ростом около шести футов. Ему примерно пятьдесят семь – пятьдесят восемь лет, у него широкие плечи и очень длинные руки. Улыбаясь, он имеет странную привычку стискивать зубы, растягивая при этом губы.
Она подумала с минуту, покачала головой и сказала:
– Извините, не могу вам помочь. Мы вели очень много дел, мистер Роксберри сам распоряжался финансовыми вопросами как в личном плане, так и в деловом.
– Да, я знаю. И вы не помните мистера Хейла?
– Нет.
– Он мог выступать и под другим именем.
– Нет. Я совершенно уверена.
Я направился было к двери, но внезапно обернулся и спросил:
– А занимались ли вы какими-нибудь сделками с Марко Катлером?
Она покачала головой.
– Или, – спросил я, будто случайно вспомнив, – с Эдной Катлер?
– С Эдной П. Катлер?
– Да, кажется, так.
– О да! У нас было очень много дел с Эдной П. Катлер.
– И эти дела продолжаются?
– Нет. Все они свернуты. У мистера Роксберри было очень много дел с Эдной Катлер.
– С мисс или с миссис?
– Не знаю. Помню только записи в книгах имени Эдна П. Катлер.
– А как вы обращались к ней, когда она приходила, миссис или мисс?
– Я не думаю, что когда-либо видела ее.
– А ее счет? Она им пользуется сейчас?
– О нет! Это было нечто вроде совместного владения с мистером Роксберри. Одну минутку. Фрэнсис, – позвала она девушку, которая печатала что-то с диктофона, – счета Эдны Катлер ведь закрыты?
Девушка перестала печатать ровно на столько времени, сколько ей потребовалось, чтобы кивнуть, и снова вернулась к работе.
Женщина за столом устало мне улыбнулась, как бы отпуская меня.
Я вышел и остановился в коридоре, раздумывая.
«...И при этом никогда не бывала в офисе. Говард Чандлер Крейг, бухгалтер... Ухаживал за Робертой Фенн... Таинственный насильник – и бухгалтер из «Роксберри эстейтс», в руках которого были все финансовые дела Сайласа Т. Роксберри, убит...»
Позвонив в офис, узнал, что Берта Кул еще не появлялась, сказал Элси Бранд, что буду около полудня, и попросил передать Берте, если она придет, чтобы подождала меня. И отправился в полицейское управление.
Сержант Пит Рондлер из отдела по расследованию убийств всегда получал от меня щелчки. У него было несколько столкновений с Бертой Кул, и он ненавидел все, что связано с ней. Когда я начал сотрудничать с Бертой, он предсказывал, что в течение трех месяцев превращусь в половую тряпку, о которую вытирают ноги. Тот факт, что я дослужился до компаньона Берты, но подчас должен был защищаться от Берты, доставлял ему большое личное удовлетворение.
– Привет, Шерлок! – сказал он, когда я открыл дверь. – Что-нибудь нужно?
– Возможно.
– Как идет сыск?
– Вполне хорошо.
– Как ладишь с Бертой?
– Превосходно.
– Еще не заметил, как она залезает тебе в карман?
– Еще нет.
– Ну, со временем она с тобой разберется. Выжжет на тебе тавро, наложит клеймо, некоторое время будет тебя дурачить, а затем отправит на бойню. После того как твою шкуру выделают и превратят в кожу, она станет искать другую жертву.
– Вот тут-то я ее и надую. Дело в том, что я не толстею.
Он ухмыльнулся:
– Что у тебя на уме?
– 1937 год. Нераскрытое убийство. Человек по имени Говард Чандлер Крейг.
У сержанта были густые брови. Когда он хмурился, они опускались ему на глаза, как черные грозовые облака, собирающиеся за горой. Это зрелище я сейчас и наблюдал.
– Ну ты и чудак! – сказал он.
– Не знал, что я чудак.
– А что тебе об этом деле известно?
– Ничего.
– Когда ты был в Новом Орлеане?
Я немного замешкался с ответом.
– Если начнешь мне врать, – сказал он, – доведу до банкротства ваше агентство. И до конца своей жизни не надейся на сотрудничество.
– Ладно, только что оттуда вернулся.
– Я так и думал.
– А в чем дело?
Он положил ладонь на стол, приподнял кисть и принялся барабанить пальцами по исцарапанной крышке.
– Полиция Нового Орлеана ведет расследование, – наконец сказал он.
– А что, это может быть связано с Новым Орлеаном?
– Ты о чем?
