Я продолжал изучать пленки.
– И прекрасно проявлено.
– Здесь неподалеку есть фотоателье, куда я отдаю проявлять пленки вот уже три года.
– На этот раз я имел в виду не пленки, – сказал я. – Я говорил о вашей фигуре.
Она сделала движение, как будто хотела бросить в меня книгу, но в глазах я заметил смешинку.
– Итак, вы ничего не знаете о Стэнвике Карлтоне? – спросил я.
Она улыбнулась, покачала головой и сказала:
– Подозреваю, что Стэнвик не любит меня. Как-никак мое имя связано с бурным прошлым его жены.
– А разве оно было бурным?
– Не говорите глупостей. Просто он ревнивец, собственник и недоверчивый человек.
– Вам следовало бы прочесть всю газету, – сказал я.
– Зачем?
– Минерву нашли мертвой в мотеле «Коузи Дэлл» примерно в десяти милях от города. Она...
Клэр Бушнелл кинулась к журнальному столику, схватила газету и начала лихорадочно ее перелистывать. Я помог ей найти сообщение о двойном самоубийстве. Пока она стояла в немом оцепенении или же мастерски его изображала, я собрал со стола все пленки, незаметно сунул их в карман и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел, закрывая дверь, – ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти Минервы Карлтон.
Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась. Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.
Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы взглянуть на добытые пленки. Две пленки изображали девушек в обнаженном виде, остальные четыре – в купальных костюмах. Но с ними был мужчина. Голова Минервы покоилась на его голом плече. У обоих был счастливый вид.
Я сунул все пленки в конверт. На лицевой стороне конверта было напечатано: «Три снимка на глянцевой бумаге».
Глава 5
Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по ступенькам белого особняка и позвонил.
В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой. Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора появилась сухопарая женщина лет пятидесяти. Она неуклюже передвигалась, раскачиваясь при ходьбе.
Подойдя к двери, она остановилась и принялась разглядывать меня сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.
– Что вы продаете? – спросила она.
– Ничего.
– Что вам нужно?
– Я хочу видеть миссис Джаспер.
– По какому поводу?
– По поводу автомобильной аварии.
– А что именно вас интересует?
– Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания выплатила компенсацию и...
– Ну и что же вам нужно?
– Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
Она не сказала ни «извините, пожалуйста», ни «подождите минутку», ни «сейчас узнаю», ну и так далее. Она вообще ничего не сказала. А просто повернулась и не спеша пошла по коридору. Ее длинное, худое, нескладное тело раскачивалось на костлявых ногах.
Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на пороге.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Лэм.
– Это фамилия. А имя?
– Дональд.
– Вы представитель страховой компании?
– Нет.
– Почему же вы интересуетесь этой аварией?
– Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
– Вы беседовали с другой стороной?
– Нет.
– Со страховой компанией?
– Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис Джаспер.
– А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.
– Передайте ей, что если она хочет, чтобы возмутительное решение страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно, пусть отказывает мне в приеме. Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше повидаться со мной.
– А что вам известно об этом деле?
– Многое.
Ее черные, блестящие, словно покрытые китайским лаком, глаза пристально смотрели из глубоких глазниц. Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору. На этот раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.
Потом возвратилась и отперла парадную дверь.
Я вошел.
Она заперла за мной дверь.
– Куда идти? – спросил я.
– Вниз по коридору, первая дверь налево.
Я пошел по коридору, покрытому ковровой дорожкой, повернул налево и вошел в гостиную. В кресле- каталке сидела женщина. Она была красива. Волосы рыжевато-коричневого цвета, лицо почти без морщин. Взгляд быстрый, наблюдательный и умный. Если бы не чуть обвисший подбородок, она выглядела бы гораздо моложе своих лет.
– Здравствуйте, мистер Лэм, – сказала она. – Я Амелия Джаспер.
– Миссис Джаспер, – сказал я, поклонившись, – рад познакомиться с вами. И простите за вторжение в столь ранний час, да еще в воскресенье. Но, видите ли, это единственный день, когда я могу собрать материал для работы, которую я в настоящее время выполняю.
– А что это за работа, можно узнать?
– Я независимый журналист, – сказал я.
Она продолжала машинально улыбаться, но в глазах ее появилась настороженность.
– Журналист? – переспросила она холодно.
Я сказал с чувством:
– Видите ли, я пишу статьи о деятельности страховых компаний, особенно о страховании от несчастных случаев. Особую критику вызывает поощрение страховой премией за дачу ложных показаний под присягой при расследовании автомобильных аварий. Бывают случаи, когда с одной стороны есть хотя и единственный, но достойный уважения и доверия свидетель, с другой – несколько свидетелей, но откровенно лгущих по поводу случившегося. В таких случаях компания, как правило, не утруждает себя расследованиями и...
– И это вы говорите мне? – вскричала Амелия Джаспер, и глаза ее засверкали негодованием. – Никогда в жизни никто не подвергал меня такому унижению, как они... Я имею в виду эту аварию, в которую я попала, и...
– Пожалуйста, изложите только суть дела, – сказал я. – Как я понял, вы ехали одна?
– Да, – не сразу ответила она.
