Она кивнула.
Мейсон и Дрейк переглянулись. Дрейк вынул из кармана записную книжку.
– Ну, что же, миссис Уортфильд, это совсем другое дело. Я не думаю, что вы должны отвечать за своего мужа, что бы он ни натворил.
Взгляд его сохранил, однако, прежнюю недоверчивость.
Дрейк протянул ей пятьдесят долларов.
– Место, о котором я говорил, освободится на этой неделе. Это аванс за две недели вперед.
Мейсон вдруг спросил:
– Ваш муж не тот Уортфильд, который попался в Сан-Франциско на подделке часов? Это было в газетах.
– Я не знаю. Он ничего не сообщил мне. Только одно письмо, в котором он писал, что у него неприятности и что я должна пересылать деньги через одного из его друзей. Он дал мне адрес этого друга в Сан-Франциско. Его фамилия Спинней.
Сказав это, миссис Уортфильд раскрыла сумочку и, продолжая тихонько вздыхать, достала пудреницу.
– Видите ли, – сказал Мейсон, – я по профессии адвокат и, может быть, смогу быть полезен в этом деле.
Он незаметно под столом раскрыл бумажник, достал фото Жюля Хоумена и быстро положил его на стол.
– Это ваш муж?
Фотография изображала Хоумена в окружении нескольких известных киноартистов. Подпись под снимком, взятым, по-видимому, из журнала, гласила: «Известный продюсер обсуждает сценарий с участниками будущего фильма».
Мейсон закрыл фотографию рукой так, чтобы женщина могла видеть лицо Хоумена, но не подпись.
Миссис Уортфильд начала:
– О, это так любезно с вашей стороны. Я уверена, что он, но… – Она остановилась на полуслове.
– Это он? – повторил Мейсон.
– Я никогда не видела этого человека.
Мейсон пристально смотрел на нее. Лицо ее было совершенно спокойно. В левой руке у нее была зажата пудреница, правой она в течение нескольких секунд держала фотографию, затем протянула ее Мейсону.
– Может быть, – спросил Мейсон, – это Спинней?
– Я ни разу не видела мистера Спиннея.
– Но ваш муж писал вам о нем?
– Да. Мервин писал, что я могу положиться на этого человека. Я написала ему и спросила, в какой тюрьме мой муж. Он ответил, что где-то в Калифорнии. Тогда я запросила тюрьму Польсон в Сан-Квентине, но письма пришли обратно.
Больше Мейсон и Дрейк не расспрашивали. Во время обеда разговор шел о будущей работе миссис Уортфильд. Мейсон предложил ей переночевать в отеле «Гейтвью», а на следующий день подыскать комнату. Она охотно согласилась, и после обеда мужчины проводили ее в отель и помогли снять удобный номер.
– Как только найдете комнату, – сказал Дрейк, – свяжитесь со мной и сообщите свой адрес. Я немедленно вызову вас, когда появится вакансия.
Она протянула ему руку:
– Очень благодарна вам, мистер Дрейк.
– Пустяки, – ответил он, отводя глаза.
Они пожелали ей спокойной ночи и вышли на улицу.
– Не очень-то приятное положение, – проворчал Дрейк.
– Мы действуем для ее же блага, – сухо возразил Мейсон.
– А как насчет работы для нее?
– Платите ей пока жалованье. Пусть отдохнет немного. Это ей не повредит.
– И долго ты собираешься оплачивать расходы по ее содержанию?
– Пока не найду ей работу.
Лицо Дрейка выразило облегчение.
– А я уж думал, ты решил обеспечить ее до самой смерти.
– Как ты думаешь, Пол, не лжет она насчет этого фото?
– Да нет. Не похоже.
– Странно, – задумчиво сказал Мейсон. – Все нити ведут к Хоумену. Вспомни, как неожиданно управляющий этого кафе отказался дать ей работу. Тут явно чувствуется какое-то вмешательство. Кафе «Ридилей» – модный бар, там бывают все видные киноактеры и продюсеры. Если вдруг один из таких постоянных клиентов скажет, что… Одним словом, ты понимаешь.
А что, если ее муж действительно в тюрьме? Она ведь уже запрашивала Польсон в Сан-Квентине. Нет, Пол, тут все сложнее. Лично я представляю себе происшедшее так: этот Уортфильд как-то выбился в люди. Он начал зарабатывать большие деньги. Может быть, познакомился с какой-нибудь красивой женщиной и увлекся ею. Он решил жениться на ней и развестись с первой женой. Он не решался прямо требовать развода во избежание скандала. Итак, теперь он важная птица, но прошлое, о котором он не может никому рассказать, мешает ему, тянет его назад. Тут он и выдумал эту историю с тюрьмой. Он пытается помешать жене приехать в Калифорнию и, чтобы вернее преуспеть в этом, заставляет ее высылать ему каждый заработанный грош.
– Но ведь это же подлость! – воскликнул Дрейк.
– А он и есть подлец. Потому он велел ей посылать деньги Спиннею.
– Но почему ты думаешь, что ее муж именно Хоумен?
– Спинней только посредник. Это кто-то, на кого муж этой женщины может целиком положиться. Он приезжает в Сан-Франциско, получает там почту и в случае необходимости связывается по телефону с мужем.
– Звучит логично. Пожалуй, Уортфильд – это действительно Хоумен. Правда, остается еще его младший брат, который живет вместе с ним. Но у него полное алиби на весь день происшествия.
– Все-таки не мешает заняться и им, – заметил Мейсон. – Расскажи мне о нем.
– Его зовут Орас. Он на семь или восемь лет моложе брата. Увлекается рыбной ловлей и игрой в гольф. Весьма приятный молодой человек.
– Работает?
– Как все в Голливуде, – усмехнулся Дрейк. – Старший брат без конца пытается пристроить его куда- нибудь, но он нигде долго не держится. У Жюля есть яхта, верховая лошадь, он член нескольких гольф- клубов. В основном всем этим удовольствиям предается его младший брат.
– Подожди минуту, – прервал Мейсон. – Ты сказал, что Орас не был в Голливуде в день катастрофы.
– Он отплыл на яхте на рыбную ловлю.
– Он может быть Спиннеем.
– Весьма вероятно.
– Или Орас – муж, который нам нужен, а Жюль выгораживает его.
Дрейк нахмурился.
– Об этом я не подумал. Но Жюль – занятой человек, а его братец – бездельник. Он, пожалуй, просто написал бы ей: послушай, крошка, я в Голливуде, но дела мои плоховаты. Держусь только потому, что братец помогает, но если он узнает, что я женат, то выгонит меня к чертовой матери. Может, покончим с этим? Я пошлю тебе немного денег, и ты свободна.
Мейсон сказал:
– Меня сбивает с толку то, как она отнеслась к этой фотографии. Ты уверен, что это фото Хоумена?
– Абсолютно. Я же видел его.
