– Да, да, – проскрипели в ответ. – Не самый, однако, комфортабельный способ передвижения, не так ли?
Теперь, когда пыль улеглась, я отчетливо видел Снаркса, пытавшегося вытряхнуть землю и мелкие камешки из складок своего плаща.
– Ну вот, посмотри, что ты наделал! – Хендрик, завидев моего учителя, принялся поспешно убирать Головолом в мешок. – Как ни пытались коварные демоны разлучить нас с волшебником, малыш брауни доставил нас к нему, хотя на это и ушли все его силенки.
С этими словами он уставился на Снаркса. Демон юркнул в капюшон своего объемистого одеяния.
– Гзззпхххтксс! – донеслось оттуда.
– Проклятие! – буркнул Хендрик и повернулся к нам с волшебником. – Хорошо еще, что мы нашли вас. Очевидно, планы Голоадии еще гнуснее, чем мы предполагали. Они собираются разъединить нас и перебить поодиночке, без пощады!
Учитель погладил свою длинную белую бороду.
– В самом деле, – заметил он, – нам следует быть более бдительными.
Хендрик указал запрятанным в мешок Головоломом на человечка, который по-прежнему сидел в пыли:
– Благодарение богам, что нам повстречался сей благородный брауни.
– О нет! – воскликнул тот, проворно вскакивая на ноги. – Это еще было не желание! Вы ведь просили показать, что я умею, – пожалуйста! Я хотел, чтобы вы поняли, насколько велика Сила брауни! Три желания еще впереди!
Я взглянул на учителя. Тихий уголок леса внезапно наполнился шумом и гамом. Нашему уединению пришел конец, а вместе с ним исчезла и возможность поговорить с Нори. Но Эбенезум как ни в чем не бывало стоит посреди этого бедлама, поглаживает бороду и, кажется, нисколько не возражает против столь неожиданного изменения планов.
– Это хорошо, – изыскал он наконец возможность вставить словечко. Прочистив свое магическое горло, он продолжал: – Мы в опасном положении, причем даже не знаем истинных размеров угрожающей нам опасности. Ради нашего общего блага мы должны что-нибудь предпринять.
– Проклятие! – отозвался Хендрик. – Что ты имеешь в виду, о великий маг?
– Нам нужно немного рассредоточиться, что бы не служить слишком удобной мишенью для атак Голоадии, – предложил волшебник. – Но это лишь вторая по важности вещь, которую я хотел вам сообщить.
Громадный рыцарь окинул поляну подозрительным взглядом:
– А первая?
– Первая заключается в том, чтобы ни на минуту не останавливаться. – С этими словами волшебник повернулся к нам спиной и пошел дальше. – Какие-нибудь возражения?
– Сспррзбффл! – Снаркс поднял полы своего многослойного одеяния. На его ногах красовалось что-то вроде новеньких башмаков.
– Неужели тесноваты получились? – с сочувствием в голосе спросил брауни, огорченно качая головой.
– Гффтбл!
– Не может быть, ведь башмаки – единственное, в чем брауни знают толк. Ты ведь и сам так говорил! – И брауни припустил за волшебником, чья спина уже почти скрылась из виду за ближайшими деревьями.
– На Вушту! – издал клич Хендрик и двинулся вслед за брауни – на десять шажков того приходился один его шажище.
Я взвалил на спину мешок и взял в руку верный посох.
Ворча и вздыхая, Снаркс замкнул процессию. Наконец-то мы вновь движемся к нашей цели! Теперь нас ничто не остановит.
И тут, на самом краю леса, мы увидали единорога.
Глава четвертая
«В ученых кругах крупнейших городов нашего королевства постоянно обсуждается вопрос, существуют ли на самом деле сатиры, кентавры, грифоны и другие фантастические животные, или они являются продуктом нашего воображения. Я, будучи волшебником, безусловно, принимаю сторону сатиров, грифонов и кентавров, в особенности когда последние начинают выражать сомнение в существовании каких-либо ученых кругов в наших городах».
Единорог мчался нам навстречу.
Я потерял дар речи. Все, что я мог, – это стоять и смотреть.
– Роо-о-ох! – выдохнул Хендрик, со всего маху врезавшись в мой мешок. За этим последовало длинное сложное ругательство.
Я положил руку ему на плечо, чтобы он утих, и указал на приближающееся животное. Хендрик оборвал свою выразительную речь на полуслове, так как язык внезапно отказался повиноваться ему. Все его внимание, как, впрочем, и мое тоже, было приковано к волшебному созданию.
Как мне его описать? Его золотые копыта втоптали бы в грязь любые слова сравнения, даже приди они мне в голову. Но что еще мне остается, как не попытаться?
Вообразите себе белую лошадь, но не просто белую, а цвета снега, только что выпавшего из облаков и не успевшего еще утратить первоначальную чистоту от соприкосновения с околоземным воздухом. Вот такую лошадь, здоровую, сильную, быструю как ветер. Мускулы ходуном ходят под шкурой, когда создание
