— Ничего. О Господи, Дональд, никто ничего не должен знать. Если они проведают.., в особенности, Берта. Она считает, что я не смогу работать, так как мне.., я хочу сказать, что…
— Понятно. У Берты свои бзики, и если она узнает, что я вселился к тебе на этаж.., между прочим, где будет располагаться моя квартира?
— Как раз напротив моей.
— Да, Берте этого не перенести. И придя к такому выводу, мы отправились обедать.
Глава 8
Марти Лассен, парень атлетического телосложения с широкими плечами, лет двадцати восьми или двадцати девяти от роду, был с головой погружен в починку телевизора, когда я зашел к нему.
— Я хотел бы переговорить с вами по одному личному вопросу, — начал я.
Он резко повернулся и смерил меня взглядом.
— Что еще за вопрос?
— Я провожу проверку благонадежности медицинской сестры, которую зовут Мелита Дун. Лассен прямо остолбенел.
— Это обычная проверка, — успокоил я его. — Мне хотелось бы выяснить кое-что из ее прошлого, побольше узнать о ней, и в частности, благонадежна ли она.
— А причем тут я?
— Я полагал, вы ее знаете. Я обхожу всех ее друзей. Если я не смогу получить точные ответы у них, то, возможно, придется обратиться к ее начальству.
— Что это значит «точные ответы»?
— Те, которые подтверждают, что с благонадежностью у нее все в порядке.
— А с какой стати вы решили заняться проверкой ее благонадежности? ему придется вскоре платить немало по счету за лечение и начинает притвориться, что у него что-то где-то болит. Затем ночью этот мнимый больной потихоньку встает, одевается и только его и видели.
— А такое возможно? Я считал, что ночная сестра неотлучно сидит за своим столом…
— Вполне возможно, если хорошо знаешь все ходы-выходы. В каждой больнице есть разные лестницы, ведущие в лабораторию и в рентгеновский кабинет. Можно улизнуть также через дверь, куда привозят на машинах больных, или вызвать звонком дежурную сестру, а пока она будет идти, спрятаться за углом и незаметно выскользнуть из здания.
— А что случилось у Мелиты?
— Да ничего серьезного. Все из-за этого мордоворота-старшей медсестры, которая прямо-таки взъелась на нее из-за тех пропавших снимков. Старшая с тех пор стала есть ее поедом… По правде говоря, мне кажется, во всем виновата старшая, вот она и старается найти козла отпущения… Как бы там ни было, но Мелиту хотят заставить платить, а это почти триста долларов. Откуда у нее такие деньги… На руках у нее больная мать. Знаете, я сказал ей, что оплачу счет, но она заявила, дескать, все дело в самом принципе, поэтому она не заплатит ни цента. Она также утверждала, что, внеся деньги, она как бы признает свою вину в пропаже этих злополучных снимков, а старшая только того и ждет.
— Больные часто убегают?
— Да сплошь и рядом.
— А в данном случае, кто это был?
— Женщина. Профессиональная мошенница. Ей тридцать с небольшим. У нее не оказалось ни родных, ни друзей. С мужем она развелась, а любовник бросил ее. Ее должны были скоро выписывать, но произошло обострение болезни.., разумеется, мнимое. Около полуночи она встала, вынула одежду из шкафа и улизнула. Счет, между прочим, немаленький — двести семьдесят восемь долларов, и руководство больницы требует, чтобы Мелита оплатила его, так как это случилось в ее дежурство. У нее едва не случился нервный припадок. Если говорить начистоту, то здесь вина приемного отделения. Женщина оказалась аферисткой и прекрасно разбиралась в обстановке. Она уговорила регистратора принять негодный чек… Теперь-то вы понимаете, какой может подняться шум, если вы явитесь в больницу со своей проверкой.
— Вам известно, где Мелита сейчас?
— Приблизительно имею представление.
— И где же?
— А этого, без особых причин, я вам не скажу. Не хочу, чтобы ее беспокоили зря.
Немного поразмыслив над его словами, я сказал:
— Пожалуй, здесь вы правы. Поймите, мистер Лассен, наш отдел старается получить информацию, которая была бы надежна и заслуживала доверия, а действовать наобум нам не хотелось бы. У меня на примете есть еще один человек, и мои люди не уверены, что вы его знаете, но, на всякий случай, мы его тоже проверяем. Речь идет о Хелменне Бруно. Это имя вам что-нибудь говорит?
— Бруно?.. Бруно?
— Да, Хелменн Бруно.
— Нет, никогда не слышал о нем.
— Он работает торговым агентом в одной промышленной фирме и много ездит.
Лассен покачал головой.
Я назвал ему для отвода глаз еще три или четыре фамилии, которые взял из телефонного справочника, и, естественно, они тоже ничего ему не сказали.
— Странно, — заключил я. — Должно быть имя Мелиты попало сюда по ошибке. О нашем разговоре, пожалуйста, никому ни слова.
— Я-то уж никому не скажу, — агрессивно ответил он, — но и вы постарайтесь не осложнять ей жизнь.
— Мне остается только повторить, — улыбнулся я. — Мое дело добывать информацию, а не предоставлять ее. Большое вам спасибо, мистер Лассен.
Я резко повернулся и направился к выходу. Когда в дверях я обернулся, то увидел на его лице выражение удивления.
Но вот он бросил взгляд на заваленный аппаратурой стол и опять склонился над телевизором.
Глава 9
Берту трудно чем-либо удивить, но когда я на следующий день заявился на работу, она поначалу страшно удивилась, потом впала в оцепенение и наконец яростно заорала:
— Какого черта ты делаешь здесь?
— Я провалился.
— Как прикажешь понимать?
— Я облажался.
— Хватит, я твоим уголовным жаргонам сыта по горло, — поморщилась она. — Лажают медвежатники, когда используют слишком много нитроглицерина, и сейф разносит на мелкие кусочки.
— Вот именно, — подхватил я. — Я использовал слишком много этого вещества, и меня разорвало на части.
— Что случилось?
— Брекинридж решил выплатить отступные. Я отговорил его от такого поспешного решения, сказав, что Бруно не внушает мне доверия. Но сейчас цена резко подскочила вверх по причинам, которые я не мог предвидеть.
— И Брекинридж все свалил на тебя?
— Брекинридж попросту разочарован.
— Черт бы тебя побрал, Дональд! — воскликнула моя напарница. — Ты головастый парень, но уж слишком самоуверенный. Ты выбирался из многих скользких ситуаций благодаря одному лишь везению и сообразительности, и теперь, видно, решил, что весь мир у тебя в кармане, ведь так?
— Весь мир вовсе не у меня в кармане, — возразил я. — Мир в данную минуту настроен по отношению ко мне очень мрачно. Если Брекинридж позвонит и спросит, где я, ты не знаешь.
— И не подумаю покрывать тебя, — возмутилась Берта. — Да чтобы я…
— Нет, ты очень даже подумаешь! — продолжал я. — Тебе не придется врать, ведь ты же не будешь знать, где я нахожусь в действительности.
— В таком случае, зачем ты приперся сюда?
