Дей не ответил. Ему начинала надоедать эта игра в «кошку и мышку».
«Ладно, молчи, — подумал Юс, — я вот сейчас проколю тебя».
— Вы видите что-нибудь? — спросил он.
— Не думаю, — сказал, улыбнувшись, Дей, — да, едва ли я вижу что-нибудь теперь.
— Ах, какая жалость! — вздохнул Юс. — Жаль, что через несколько лет вы не увидите моего прекрасного трактира. Да, да! Впрочем, едва ли вы видели вообще что-нибудь, даже пока не ослепли.
От собственного своего раздражения, не получившего отпора, Юс впал в угрюмость и замолчал. Набив трубку и задымив, он покосился на Дея, сидевшего с лицом, подставленным солнцу. Прошла минута, другая, — вдруг Дей сказал:
— Однажды я играл в столичном королевском театре.
От неожиданности Юс уронил трубку, — Дей никогда не говорил о себе.
— Как-с? Что-с? — растерянно спросил он.
Дей, мягко улыбаясь, продолжал ровным, веселым голосом:
— …Играл в театре. Я был знаменитым трагиком, часто бывал во дворце и очень любил свое искусство. Так вот, Юс, я выступал в пьесе, действие которой приблизительно отвечало событиям того времени. Дело в том, что висело на волоске быть или не быть некоему важному, государственного значения, мероприятию, от чего зависело благо народа. Король и министры колебались. Я должен был провести свою роль так, чтобы растрогать этих высокопоставленных лиц, — склонить, наконец, решиться на то, что было необходимо. А это трудно, — трудная задача предстояла мне, Юс. Весь двор присутствовал на спектакле.
Когда после третьего действия упал занавес, а затем снова шумно взвился, чтобы показать меня, вызываемого такими аплодисментами, какие подобны буре, — я вышел и увидел, что весь театр плачет, и увидел слезы на глазах самого короля и понял, что я сделал свое дело хорошо. Действительно, Юс, я играл в тот вечер так, как если бы от этого зависела моя жизнь.
Дей помолчал. В неподвижной руке Юса потухла трубка.
— Решение было принято. Чувство победило осторожность. Затем, Юс, выйдя уже последний раз на сцену, чтобы проститься со зрителями, я увидел столько цветов, сколько было бы, если бы собрать все цветы Милетской долины и принести сюда. Цветы эти предназначались мне.
Дей смолк и задумался. Он совершенно забыл о Юсе. Сторож, угрюмо встав, направился к своему шалашу, и хотя летний день, потеряв ослепительность зенита, еще горел над горами блеском дальних снегов, казалось Юсу, что вокруг глухого сельца Кипы, и в самом сельце, и над рекой, и везде стало совсем темно.
Примечания
Лошадиная голова. Впервые — журнал «Красная нива», 1923, № 18.
Пропавшее солнце. Впервые — «Красная газета», веч. вып., 1923, 29 января.
Словоохотливый домовой. Впервые — «Литературный листок «Красной газеты», 1923, 29 марта.
Гениальный игрок. Впервые — «Красная газета», веч. вып., 1923, 8 марта.
Сто верст по реке. Впервые — журнал «Современный мир», 1916, № 7–8.
Убийство в Кунст-Фише. Впервые — «Красная газета», веч. вып., 1923, 15 января.
Гладиаторы. Впервые — журнал «Петроград», 1923, № 1.
Приказ по армии. Впервые — журнал «Красная панорама», 1923, № 1.
Бродяга и начальник тюрьмы. Впервые — сб. «Сердце пустыни», М.-Л., Земля и фабрика, 1924.
На облачном берегу. Впервые — журнал «Красная нива», 1924, № 28.
Канат. Впервые — сб. «Белый огонь», Пг., Полярная звезда, 1922.
Рене. Впервые — журнал «Аргус», 1917, №№ 9-10.
Ива. Впервые — журнал «Петроград», 1923, № 11.
Безногий. Впервые — журнал «Огонек», 1924, № 7 (46).
Веселый попутчик. Впервые — журнал «Ленинград», 1924, № 4.