– Может быть, если вы позволите, я расскажу обо всем по порядку? – сказал Джексон. – Доложу вам, как все было. Я…
– Так определена сумма залога?
– Нет еще. Судья Ланкершим еще хочет хорошенько обдумать это дело.
– Обдумать что – сумму залога? – недоверчиво взглянул Мейсон.
– Ну, судья дал понять, что, если его станут торопить с решением, он назначит сумму залога в двадцать пять тысяч долларов. Он хочет еще посовещаться с окружным прокурором и дает понять, что в случае, если найдет это дело достаточно надежным, значительно снизит сумму залога. Он сказал, что займется этим сегодня в четыре часа, после того как покончит с намеченными делами.
Мейсон посмотрел на часы.
– Я побывал в тюрьме Лас-Элайзас и побеседовал с этой молодой женщиной, – доложил Джексон. – Она знает вас только по отзывам других, но никогда прежде вас не видела. И хочет пригласить самого лучшего адвоката, но, как это часто бывает, ее финансовые возможности весьма ограниченны.
Однако ввиду того, что вы твердо решили взяться за это дело, я не стал обсуждать с ней вопрос гонорара, а просто попытался побольше узнать о ее материальном положении.
По-видимому, какие-то деньги у нее есть. Она квалифицированная машинистка-стенографистка, секретарь с довольно высоким окладом. У нее сейчас есть восемь или девять тысяч, которые достались ей после смерти матери, застраховавшей свою жизнь в ее пользу. Она страстная яхтсменка, у нее есть небольшая яхта, за которую много не выручишь. Она много плавала, знакома с известными яхтсменами и, по-видимому, популярна в их среде. Ее собственная яхта – это небольшое суденышко, купленное в…
– Это все неважно, – перебил Мейсон. – Ближе к делу, Джексон!
– Она настаивает на том, что не крала никаких драгоценностей, но не может объяснить присутствие своего купального полотенца, шапочки и непромокаемого мешка на месте преступления. Прочного алиби, как видно, у нее нет: во время преступления, по ее словам, она находилась на борту своей яхты.
Она рассказывает очень странную историю относительно того, как в ее отсутствие кто-то забрался на ее яхту и украл какие-то принадлежавшие ей вещи. Она намекает, не говоря прямо, что об этом может знать мистер Олдер… Дальше она говорила, что должна связаться с каким-то таинственным человеком, чье имя она не может или не хочет называть, и надеется с его помощью доказать некое весьма серьезное обвинение против Олдера, но я не мог добиться, что это за обвинение. Странно одно: по ее словам, этот таинственный человек – адвокат. Она уверена, что он ее непременно выручит, но не знает или не хочет называть его имя.
Про вас она очень наслышана и настаивает, чтобы вы взялись вести ее дело, так как, по ее представлениям, вы лучший адвокат. С Джорджем С. Олдером она знакома лично, и мне кажется, что она его почему-то очень боится.
Должен откровенно признаться, что у меня сложилось не очень благоприятное впечатление об этой молодой женщине. Мне она кажется виновной. Однако, следуя вашим инструкциям, я ей сказал, что вы согласны ее защищать, и она хочет лично поговорить с вами. Боюсь, что я произвел на нее не очень благоприятное впечатление и что отсутствие доверия было обоюдным. Ее рассказ далек от правдивости и искренности – так мне показалось.
– Она должна быть сегодня в четыре часа в суде?
– Судья Ланкершим ничего об этом не сказал. Он просил явиться представителя вашего офиса и офиса окружного прокурора, чтобы всем вместе обсудить это дело.
– Кто является представителем окружного прокурора в этом деле?
– Винсент Колтон.
Мейсон посмотрел на Деллу Стрит.
– Джексон, а как она вам показалась в смысле внешности?
Джексон с минуту пребывал в нерешительности, моргая и что-то соображая, потом сказал:
– Пожалуй, красивая, мистер Мейсон, – сказал он таким тоном, словно это только сейчас пришло ему в голову.
– Как вы думаете, на суд присяжных она произведет благоприятное впечатление?
Джексон опять заморгал, медленно обдумывая ответ.
– Пожалуй, да.
– И Винсент Колтон просит об отсрочке разбора дела?
– Он дал понять, что сегодня, к концу дня, ему будет ясна позиция окружного прокурора по этому вопросу.
– Но вы не думаете, что этой молодой женщине кто-то указал дорогу в наш офис?..
– Она много про вас слышала, и… во всяком случае, она очень на это напирала – на свое желание иметь лучшего адвоката. Ее представление о размере гонорара, который она должна заплатить вам, разумеется, не соответствует объему работы, которую вам предстоит проделать. Но этого обстоятельства я с ней не обсуждал.
Мейсон взглянул на часы.
– О’кей, я побежал. Позже увидимся. Делла, не уходи домой, не дождавшись от меня звонка.
Она кивнула.
– Спасибо, Джексон, – поблагодарил Мейсон.
– В таких делах, – сухо и официально проговорил тот, – у меня временами появляется чувство собственной неполноценности. Особенно бывает затруднительно, когда ты сам, хорошо знакомый со всеми тонкостями закона, сталкиваешься с обывателем, занимающим по отношению к тебе определенную позицию… ну, скажем… недоверия.
– Да, безусловно, так случается, – согласился Мейсон. – Но теперь я сам займусь этим делом, Джексон. Так что не обращайте внимания на эти мелочи.
Вздох облегчения, вырвавшийся у Джексона, не оставлял никаких сомнений: почему-то ему не хотелось заниматься всем этим. Однако, вздохнув, он сказал:
– Если хорошенько подумать над вашими словами, мистер Мейсон, то эту молодую женщину действительно можно назвать привлекательной. Вроде как блондинка, с очень хорошим цветом лица и…
– Хорошей фигурой? – не без ехидства добавила Делла.
– О господи, об этом я ничего не знаю, – недоумевал Джексон. – Я с трудом припоминаю даже цвет ее глаз и волос, но общее впечатление, какое она могла бы произвести в суде, я бы сказал, будет определенно благоприятным.
– Ну хорошо, хорошо, я же сказал, что беру это дело, – подтвердил еще раз Мейсон. – А вы, Джексон, могли бы начать работать тут вот в каком направлении: насколько я знаю законы о земельной собственности, всякое увеличение владения, обязанное своим возникновением стихии, принадлежит владельцу этого участка.
– Да, сэр. Имеются десятки постановлений на этот счет…
– Но когда нанос земли является следствием деятельности правительственной организации, например сооружения волнореза или рытья канала, возникший участок является уже собственностью правительства. И в таком случае может быть заселен иными гражданами.
Джексон наморщил лоб.
– Ну, позвольте… Тут есть некое тонкое различие. Боюсь, мистер Мейсон, что… нет, ей-богу! Погодите… Вы правы! Аналогичный случай – дело по иску города Лос-Анджелеса к некоему Андерсону, в двести шестом округе Калифорнии. Насколько я помню, это дело касалось земельного участка, образовавшегося вследствие сооружения волнореза по распоряжению правительства. Я не уверен, что решение по этому делу может быть применено и к такому роду правительственной деятельности, как прокладка канала. Однако принцип, казалось бы, тот же самый.
– Просмотрите это дело, – сказал Мейсон. – Мне нужно иметь твердую почву под ногами. Постарайтесь сделать ее как можно тверже.
– Хорошо, сэр, должен ли я понимать это так, что вы сами займетесь вопросом о залоге? Было бы крайне досадно, если бы…
– Да займусь же, займусь! – почти рассердился Мейсон. – Вы же сосредоточьтесь на проблеме
