— Нравилось. Теперь я это ненавижу.
Дарби засмеялась так, будто бы это было самое смешное из того, что она слышала за многие годы. Она вынула из кармана фотографию и протянула ее Лауре Каас.
— Вы узнаете этого человека?
— Нет.
— Кажется, это юрист из «Уайт и Блазевич».
— Там их много.
— Вы уверены?
Лаура отдала фотографию.
— Д-да. Я никогда не покидала четвертый этаж. Чтобы увидеть всех, понадобились бы годы, а все они так быстро приходят и уходят. Вы знаете, как это у юристов.
Лаура оглянулась по сторонам, и беседа прекратилась.
— Я очень вам признательна, — сказала Дарби.
— Не стоит, — ответила Лаура, выходя из дверей.
Ровно в десять тридцать они вновь встретились в комнате 336. Грей поймал Эллен Райнхарт на автомобильной дорожке у дома, когда она уходила на занятия. Она работала в отделе судопроизводства под началом пайщика по имени Дэниел О’Мэдли и провела большую часть лета в Майами на учебном процессе. Она отсутствовала два месяца и вернулась в вашингтонское отделение недавно. «Уайт и Блазевич» имела отделения в четырех городах, включая Тампу. Девушка не узнала Гарсиа, к тому же она спешила.
Джудит Вилсон в квартире не оказалось, однако ее соседка по комнате сказала, что она вернется к часу.
Итак, они вычеркнули Мэйлора, Каас и Райнхарт. Обсудили шепотом свои планы и вновь разошлись. Грей уехал искать Эдварда Линни, который, согласно списку, работал клерком в «Уайт и Блазевич» два последних лета. Его не было в телефонной книге, но жил он в Весли Хайте, к северу от основного кампуса Джорджтаунского университета.
В десять сорок пять Дарби вновь слонялась перед доской объявлений в надежде на еще одно чудо. Эйкерс был мужчиной, и к нему нужен был другой подход. Она надеялась, что он там, где ему следовало быть — в аудитории 201, изучает уголовную процедуру. Ей удалось успокоиться, и она ждала минуту или две, когда распахнулась дверь и пятьдесят студентов-юристов высыпали в холл. Нет, она никогда не смогла бы быть репортером. Она не смогла бы подходить к незнакомым людям и засыпать их кучей вопросов. Это как-то неловко и стыдно. Все же она подошла к застенчивому на вид молодому человеку с грустными глазами и в толстых очках и сказала:
— Простите, вы, случайно, не знаете Майкла Эйкерса? Кажется, он из этой группы.
Парень улыбнулся. Приятно, когда тебя выделяют из толпы. Он указал на группу мужчин, направляющихся к главному входу.
— Вон тот, в сером свитере.
— Спасибо.
Она отошла от него. Выйдя из здания, группа распалась, а Эйкерс и его приятель пошли по тротуару.
— Мистер Эйкерс! — окликнула она. Оба студента остановились и оглянулись. Они заулыбались, глядя, как она, волнуясь, подходит к ним.
— Вы Майкл Эйкерс? — спросила она.
— Это я. А вы кто?
— Меня зовут Сара Джэкобс, я работаю над статьей для «Вашингтон пост». Могу я поговорить с вами наедине?
— Разумеется.
Его приятель понял намек и удалился.
— О чем же? — спросил Эйкерс.
— Вы работали клерком в фирме «Уайт и Блазевич» прошлым летом?
— Да.
Эйкерс был настроен дружелюбно. Ему это нравилось.
— В каком отделе?
— В отделе недвижимости. Чертовски скучно, но все же это была работа. А зачем вам?
Она подала ему фотографию.
— Вы узнаете этого человека? Он работает в фирме «Уайт и Блазевич».
Эйкерс хотел бы узнать его. Он хотел быть полезным и иметь с ней длительный разговор, однако это лицо было ему незнакомо.
— Довольно подозрительное фото, правда? — сказал он.
— Пожалуй. Знаете его?
— Нет. Никогда его не видел. Это же огромная фирма. Пайщики прикрепляют таблички с фамилиями, идя на свои собрания. Верите ли, люди, которым принадлежит фирма, не знают друг друга. Наверно, их не меньше сотни.
Если быть точным, восемьдесят один.
— У вас был руководитель?
— Да. Пайщик по имени Уолтер Уэлч. Мерзкий тип. По правде говоря, мне не понравилась фирма.
— Вы помните каких-нибудь других клерков?
— Конечно. Летом это место кишело клерками.
— Если мне понадобятся их имена, можно мне снова к вам обратиться?
— В любое время. У этого парня неприятности?
— Не думаю. Он может кое-что знать.
— Надеюсь, их всех лишат звания адвоката. Настоящее сборище хищников. Дрянное место для работы. Сплошная политика.
— Спасибо.
Она улыбнулась и пошла прочь. И сзади она понравилась ему.
— Звоните в любое время, — сказал он.
— Благодарю.
Дарби, журналист-следователь, вошла в дверь рядом со зданием библиотеки и поднялась по лестнице на пятый этаж, где «Джорджтаунский юридический журнал» занимал целый блок переполненных офисов. Она нашла в библиотеке последний номер журнала и выяснила, что Джоанн Рэтлифф была помощником редактора. Она считала, что большинство юридических изданий и юридических журналов похожи друг на друга. Лучшие студенты сшивались там, готовя научные статьи и комментарии. Они стояли выше остальных студентов и составляли клан людей, упоенных своим блистательным умом. Они постоянно околачивались в кабинетах юридического журнала. Это был их второй дом.
Она вошла и спросила первого попавшегося, где она могла бы найти Джоанн Рэтлифф. Он показал на угол. Вторая дверь направо. За ней была тесно обставленная рабочая комната, где всюду длинными рядами стояли книги. Две женщины усердно работали там.
— Джоанн Рэтлифф? — сказала Дарби.
— Это я, — откликнулась женщина постарше, лет сорока.
— Привет! Меня зовут Сара Джэкобс, я работаю над статьей для «Вашингтон пост». Могу я задать вам несколько вопросов?
Джоанн медленно положила ручку на стол и, хмурясь, посмотрела на другую женщину. Что бы они там ни делали, это было крайне важно, и отвлекать их таким образом было просто наглостью. Ведь они — знающие себе цену студенты-юристы.
Дарби хотелось усмехнуться и сказать что-нибудь остроумное. Черт возьми, в своей группе она была вторым номером. Так что нечего строить из себя таких умных и всесильных.
— А о чем статья? — спросила Рэтлифф.
— Могли бы мы поговорить с глазу на глаз?
