- Не знаю, понятия не имею. Она вам позвонит.
Я прождал около часа. Я знал, что она вернется. Теперь, раз она останется со мной, я даже мог побыть в одиночестве. Потом я собирался сходить за цветами и подарить их той уличной мадемуазель, которая приходила к сеньору Гальбе поддержать компанию, потому что человек не может обходиться одной собакой.
Я долго не снимал трубку. Все-таки еще немного надежды.
- Мишель...
- Знаю, Лидия. Я все понимаю.
- Я сейчас в Руасси. Улетаю на несколько месяцев,
- Ты права.
- Я слушала твои молитвы всю ночь и... там слишком много места. Это слишком велико для меня. Ты возвысил меня, а я простой человек. Боготворить - не значит любить. Ты возводишь соборы, а я помещаюсь в двухкомнатной квартире, восемьдесят квадратных метров. Ты потерял женщину, которая была для тебя всей жизнью, и ты пытаешься свою жизнь превратить в женщину. Она оставила тебе несметное богатство. Я чувствовала бы себя уверенней, будь ты победнее: тогда ты мог бы больше отдать. Я знаю, невыносимо жить без любви. Однако это всего лишь такой образ жизни. Я прекрасно понимала, что делаю. Я была так несчастна, что мне необходимо было помочь кому-нибудь. Я попыталась помочь вам обоим. Я эгоистка, знаю... И еще. Ты говорил о братстве, помнишь...
- Конечно. Это единственное, на что никогда еще не решались мужчина и женщина. Глухо.
- Я не хочу любить святой любовью. Это слишком тяжкий груз.
- И единственный. Не плачь.
- Мишель, так жить невозможно.
- Да? Тогда правильно делаешь, что плачешь.
- Женщина не может жить только мужчиной, а мужчина - женщиной.
- Ничего не могу поделать. Ты для меня биологическая необходимость. Каждая моя клеточка взывает к тебе.
- В тебе говорит больше твоя вера, абсолютная, отчаянная и дикая, нежели то, что мы вместе можем сделать с нашей судьбой...
- Да.
- Когда находишь в человеке такую потребность любить, то уже перестаешь понимать, существуешь ли для него, любят ли тебя, или ты просто орудие культа... Я тоже должна жить, я сама. Я не хочу принимать эту религию. Нам не нужно боготворить, Мишель. Обожествление всегда требует святости, а святость... нас уже ею закормили. Я бы даже сказала, мы сыты ею по горло; и распутники сегодня имеют, может быть, даже большее право голоса и могут больше нам сказать, чем святые.
- Ты, должно быть, пережила ужасную ночь.
- Я ее пережила, Мишель. И еще я помогла другой женщине. Теперь я уезжаю. Уезжаю, потому что ты пьян от горя и потому что я даже не знаю, кто ты на самом деле. Слишком много сейчас отчаяния, паники в тебе... да и во мне. Так слишком просто. Однажды, когда мы начнем уже забывать о пережитом кораблекрушении, когда мы станем опять сами собой, мы снова встретимся... и познакомимся заново.
- Просветленные...
- Да, и все будет гораздо сложнее. Мы посмотрим друг на друга, скрывая удивление; ты скажешь про себя: 'Не может быть!', а я: 'Нет, это не он, это невозможно...'
Она рыдала. Я был счастлив. Мы уже вместе.
- Лидия, уезжай и ни о чем не беспокойся. Уезжай так далеко, как только сможешь. Не возвращайся, пока не иссякнут твои сомнения. Встречай других. Живи случайными знакомствами.
Не бойся, это ничего. Я жду тебя, когда бы ты ни вернулась.
- До скорого. Можешь жить у меня, если хочешь.
- Нет, представь себе, я не выношу иллюзий. Уезжай. Я постараюсь протрезветь. Она рассмеялась:
- Смотри не перестарайся.
- Можешь не волноваться.
Выйдя на улицу, я остановился перед цветочной лавкой. 'Какие цветы она любила? - Все'. Ей нравилась сирень, но нам придется подождать до весны. А сейчас мне нужно было дотащить свое тело до дому, помыть его, накормить, одеть во все чистое и поместить в витрину, к остальным таким же, может, оно еще пригодится. Прохожие как-то странно смотрели на меня: призрак без женщины казался чужим в этих краях. Сквозь крыши проглядывало другое солнце. Я чувствовал, что все окружавшее готово втянуть меня в свой оборот, но это уже было делом вечности, вселенной, космического времени, а небо притворялось, но его выдавала необъятность, потому что настоящее небо маленькое, с ладонь. Я удивился, увидев вокруг столько достойных и гордых мужчин, которые не просили милостыню, столько женщин, в глазах которых не было мольбы. На тротуаре какая-то девчушка в задумчивости: глядела на свалившуюся с ноги туфлю, которую она пыталась снова надеть. Трудная задача, без посторонней помощи здесь не обойтись. Она подняла голову и важно посмотрела на улыбающегося господина, склонившегося над ней: он мог бы пригодиться.
- Никак не могу надеть туфлю, - сказала она. - Попробуй?
Я встал на колено и прекрасно справился с заданием. Белокурое счастье коснулось моей щеки, и я почувствовал такое нежное, легкое дуновение, что закрыл глаза.
- Спасибо, ты хороший. Я живу напротив, Она внимательно посмотрела на меня и решила, что я еще на что-нибудь сгожусь. Она взяла меня за руку.
- Идем, - сказала она. - Я помогу тебе перейти.
Примечания
1
Руасси - местность к северо-востоку от Парижа, аэропорт им. Шарля де Голля.
2
Андре Ленотр - французский архитектор, мастер садово-паркового искусства; создатель регулярного французского парка с геометрической сетью аллей, правильными очертаниями газонов, бассейнов, боскетов.
3
Бугатти, Делаж - пионеры французской автомобильной промышленности, специализировавшиеся на спортивных, гоночных автомобилях.
4
