– Отлично, – кивнул я. – Смени Вороненко. Он устал, дольше всех нас сторожит эту станцию. Надень его бронекостюм. А Евгений побродит вокруг, посмотрит, что затевается снаружи.
– Хорошо. Только давай называть друг друга по выдуманным фамилиям. А то непонятно, кто к кому обращается.
– Только не при посторонних, – улыбнулся я. – Им совершенно не нужно знать, кто есть кто.
– А есть ли между нами разница?
– Полагаю, есть. И с каждым днем будет все больше. Ведь мы будем жить разными жизнями. Даже находясь рядом.
Каркунов заступил на дежурство на главном посту охраны. После этого мы с чистой совестью отправили Вороненко вместе с Надей обследовать территорию станции. Окружившие нас представители спецслужб разрешили ему эту вылазку – что им, собственно, оставалось делать? Команды сверху поступали самые противоречивые, а мы, в общем-то, вели себя неплохо.
Освободили всех, кто этого хотел, сносно обращались с заложниками… Точнее, мы бы и вовсе их отпустили, если бы не нужно было поддерживать станцию в рабочем режиме.
К слову сказать, я начал понимать, почему на рабочем месте остался охранник. По-моему, он руководствовался не только идейными соображениями – надеялся получить компенсацию за моральный ущерб. Верные долгу профессор Романов и Дима Кожухов, переговорив с руководством консорциума, остались крайне довольны. Дима шепотом сообщил мне, что ему будут платить тысячу рублей в день. А профессор всегда получал в пять раз больше его.
– Так что не торопитесь отсюда уходить, – заговорщицки шепнул мне Кожухов. – Мы на этом неплохо заработаем.
Похоже, многие извлекали пользу из сложившейся ситуации. Так что пусть Вороненко и его подруга спокойно погуляют, хорошо поедят и отдохнут. И пусть только кто-то попробует их тронуть! Хуже будет… Вся охрана, получающая сверхурочные, кровно заинтересована в том, чтобы с ними ничего не случилось. Хотя наш третий клон выглядел полностью нормальным, в моей душе шевелились некоторые подозрения. Поэтому я пошел отдыхать не в одну из свободных комнат неподалеку от охранного поста, а в зал управления ГигаТЭЦ. Никому, впрочем, об этом не сказав.
Оставив дверь полуоткрытой – чтобы в отлично экранированном зале работал телефон, – я собирался позвонить Лизе. Может быть, лучше оставить ее в покое? Но мне хотелось ее слышать. Я надеялся убедиться, что с ней все в порядке. А если ее вычислят американцы… Что ж, рано или поздно это может произойти. И уж лучше пусть раньше. Расставим все точки над i, включим ее в список тех, кто не должен подвергаться преследованиям, и будем воевать вместе.
Почему бы ей вообще не прилететь на станцию? По недомолвкам Каркунова я понял, что у него в Москве тоже осталась подружка. И он подумывает позвать ее к себе. Или, во всяком случае, слетать на выходные к ней. Любопытно, однако же, что, прожив в новом для нас мире всего несколько дней, мы успели познакомиться с хорошими девчонками. Мы такие симпатичные? Или девушки нам нравятся любые? Совпадение или умысел? А если умысел, то чей?
Я набрал номер, и примерно после десятого звонка раздался сонный голосок Лизы:
– Не толкайся, Буравчик! Это Евгений звонит. Он обещал тебе платить за то, что будит по ночам. Так что не возмущайся. Слушаю тебя, любимый!
– Здравствуй, Лизонька, – выговорил я. На душе же скребли кошки. – Мы не можем поговорить один на один?
– Да, конечно, сейчас я выйду на кухню, – прощебетала Лиза.
Раздалось шлепанье босых ног по полу, щелкнул выключатель – и на экране появилась растрепанная и хорошенькая девушка в коротенькой ночной рубашке.
– У тебя, конечно, нет передо мной обязательств, – начал я. – Более того, я тебе многим обязан. Но давай определимся четко и навсегда – я не собираюсь тебя ни с кем делить.
Говорить такое мне было больно, но не говорить – еще больнее.
– Да, любимый, – серьезно кивнула девушка.
– Может быть, сейчас это и считается нормой… Но почему ты с Буравчиком спишь вместе?
– Здесь только одна кровать, – простодушно ответила Лиза.
– Так сними номер в гостинице. Понимаешь, мне неприятно, что ты делишь постель с кем-то. Пусть это и комплексы человека из прошлого.
– Но мы только спим рядом, – подняла брови Лиза. – В целях безопасности. Неужели ты мог подумать, что между нами что-то есть? Я на тебя обижусь…
– Пока что я на тебя обижаюсь.
– Нет уж! Обижаться нужно мне. Ты считаешь меня ненормальной?
Я с трудом удержался от того, чтобы не пожать плечами. Что-то странное в ее поведении все-таки присутствовало. Чересчур уж просто она себя вела. Почти как святая. Но святые ведь тоже были не чужды мирских соблазнов, пусть и сильны духовно…
– Я считаю тебя самой лучшей. Именно поэтому и беспокоюсь.
– Странные, должно быть, нравы царили в твое время. – Лиза укоризненно покачала головой. – Ты действительно полон комплексов…
– Может быть. Буду рад, если сердце меня обманывает. Но мне не по себе.
– Зря волнуешься. Все прекрасно.
Я помолчал, разглядывая свою подружку. Невозможно устоять и сохранить хладнокровие, оказавшись рядом с ней в одной комнате. А уж под одним одеялом… Может быть, этот Буравчик нетрадиционной сексуальной ориентации? И воспринимает Лизу как подружку? Ну, а как она воспринимает его? Как
