надрываться.
Достав из сумы кожаный мешок, волосатый бросил его Кравчуку.
– Нагружай.
Когда мешок был наполнен, Охотник одной рукой вскинул его на плечо и кивнул человеку:
– Вперед.
Сразу видно было, что мешок ему не в тягость. Силищи у волосатого было немерено. Пожалуй, был он намного сильнее Кравчука, да и вообще любого человека.
Кравчук подхватил шкуру, и они двинулись в обратную сторону, туда, где, по понятию Владимира Петровича, остались штольни вигов.
– Следующую ходку в горячие тоннели сделаем, – сообщил волосатый Кравчуку. – У тебя дети есть? Если есть, то бояться нечего. Если нет, то тем более не о чем беспокоиться. Жарковато там из-за радиации. Урана в земле много, других металлов хороших. Глубоко только, душно, и крысок очень много. Виги туда ходить боятся… Золотце, опять же, радиоактивное попадается. С примесями. Ну да нам все равно! Правда, приманка?
Владимир Петрович скрипнул зубами.
– Все равно, – в тон Охотнику ответил он. – Скажи, а чем тебе за золото платят? И за крыс? Работа ведь опасная.
– Называть меня «господин»! – неожиданно громко проверещал Охотник.
– Хорошо, господин, – поправился Кравчук. Ему надоело спорить со своим надсмотрщиком. Себе дороже. И не все ли равно, как его называть? Тем более что никто не слышит. – Так чем вам платят за ваш труд, господин? Если я могу это узнать…
Волосатый довольно осклабился, показав отвратительные желтые зубы – впрочем, большие и крепкие.
– Деньгами, конечно, – проворчал он. – Ты знаешь, что такое деньги, приманка? Или ты из диких? На диких не похож…
– Что здесь идет за деньги?
– Деньги – это деньги, – усмехнулся волосатый. – Всеобщий эквивалент. Виги много за деньги дать могут.
– Но как они выглядят? Монеты? Слитки?
– Долговые обязательства, – ответил Охотник. – Какая разница, как они выглядят? Виги пока платят по своим счетам…
– А что ты можешь и хочешь купить на их деньги, господин? – настаивал Кравчук.
– Много знать хочешь, – ответил Охотник. Но, смягченный видимой покорностью человека, сообщил:
– Знания, в первую очередь знания. И всякие полезные вещички, которые у меня на родине не делают. Лет пять в шахтах попарюсь и, если жив останусь, буду большим человеком у себя дома. Куплю рабов, построю глубокую и широкую нору. На обед буду есть живых званцев. Запивать их буду крепкой настойкой трумболика. Всю ночь буду смотреть телевизор и пользоваться ощущалкой. Каждую декаду буду ходить на гладиаторские бои. Вот это жизнь! Но что ты можешь понимать в жизни, приманка? Ты хоть раз видел, как бьются Шипастые с Полосатыми? Значит, твоя жизнь прошла зря…
Кравчук утомился нести тяжелую вонючую шкуру, с которой на него текла холодная крысиная кровь.
– Давай остановимся, отдохнем, – предложил он. – Я скоро упаду.
– Упадешь – кнута получишь, – спокойно сообщил Охотник. – Ты не на прогулке, а на охоте. Беги, давай. Мне здесь шесть лет вместо пяти париться не хочется.
Тоннель резко повернул. За поворотом по стене, журча, сбегал мутный ручеек. По краям его белела известная уже Кравчуку плесень. Но на плесень и на качество воды он не обратил внимания – очень хотелось пить.
– Я хоть попью, – сообщил он Охотнику, бросая шкуру на землю. И прильнул губами к ручью.
– Нельзя пить! Нельзя! – вдруг в панике закричал волосатый.
Но Владимир Петрович уже пил.
Охотник подбежал сзади и попытался оттащить Кравчука от ручья. Тот в остервенении двинул ногой, и назойливый чужак отлетел метра на три, к противоположной стене тоннеля. А Владимир Петрович почувствовал такой прилив сил, что одной рукой схватил тяжелую прежде шкуру и с силой швырнул ее в Охотника. Волосатый крякнул и выпустил из рук ружье, из которого уже собрался стрелять в человека.
Владимир Петрович в два прыжка очутился около своего мучителя, вырвал у него из рук ружье и обрушил приклад на голову врага.
– Не едать тебе живых званцев на обед! – сообщил он. – И с покупкой ощущалки подождешь!
Волосатый рухнул навзничь. Кравчук быстро обыскал его карманы и суму. Ничего интересного там не было, кроме одной вещицы – трубочки со светлым пятном на конце. Когда человек сжал эту трубочку в кулаке, от светлого пятна ударил неяркий лучик зеленоватого света. Положил на ладонь – свет пропал. Трубка была фонариком и очень могла пригодиться в темных тоннелях.
Еще Владимир Петрович захватил с собой широкий нож, которым Охотник потрошил крысу, и ружье. Не будь Кравчук так возбужден, он наверняка прикончил бы волосатого. Но сейчас он просто забыл о враге и не стал его добивать, хотя тот, скорее всего, еще был жив. С захваченной добычей человек ринулся в неведомые переплетения тоннелей – обратно, к старым шахтам, прочь от вигов. Бежать было на удивление легко.
Эста не спеша подняла голову, разглядывая огромную птицу, повисшую в воздухе метрах в ста над людьми. Берет она сняла, и светло-рыжие волосы рассыпались по плечам. Ветер, поднимаемый крыльями птицы, шевелил легкие пряди. Казалось, это доставляет девушке удовольствие.
Сергей, потрясенный размерами нависшего над ними чудовища, замер. Его даже не удивило, что перья птицы ярко-зеленого цвета, а глаза светятся янтарным огнем. Размеры затмевали все. Прятаться на этой планете, похоже, было негде, убегать – бессмысленно. Девушка нисколько не беспокоилась. Возможно, она привыкла встречать опасность лицом к лицу. Ударить перед ней в грязь лицом Сергей не хотел, но спокойствие давалось ему с трудом.
– Что это? – выдавил он из себя после небольшой паузы.
– Страж, – лаконично ответила девушка. – А что, ты еще их не видел? Как только ты здесь появился, стражи должны были проверить, кого занесло в их края…
В голосе девушки впервые почувствовались металлические нотки. Похоже, она заподозрила неладное.
– Когда я очутился здесь, я был без сознания.
– Тогда понятно, – быстро успокоилась Эста. – Они осмотрели тебя и улетели. Стражи выполняют только охранные функции и не слишком умны. Они высматривают людей и других существ, решают, свои они, враги или неизвестно кто, и поступают с ними соответственно.
– Как это? – спросил Сергей, с подозрением глядя на птицу, которая не спешила улетать.
– Не сдающихся врагов уничтожают. Сдающихся отправляют в предназначенные для них края. Неизвестных доставляют пред лицо Совета. А рыцарей и магов просто не замечают. Точнее, не мешают им заниматься тем, чем они хотят.
Сергей усмехнулся:
– Тогда меня, наверное, сейчас отсюда изымут.
– Почему? – удивилась девушка.
– Да потому, что я именно неизвестно кто, – ответил модой человек.
– Довольно странно слышать такое от послушника Ордена Огня, – пожала плечиками Эста.
Сергей замер. Когда-то давным-давно, целую неделю назад, в квартире Наташи Ульфиус действительно посвятил его в послушники неведомого ордена. Молодой человек тогда не придал церемонии особого значения. Однако же как о ней узнала незнакомая девушка?
– Ведь Орден Огня – орден магов-воинов, – продолжала Эста с воодушевлением. – Я полагаю, тебя посвятил сэр Ульфиус?
– Да, он. Но откуда это стало известно тебе, госпожа Одоль?
