костюмах. Большинство учеников были светлокожие, но Наташа заметила и нескольких негритят, и девочку с узкими раскосыми глазами и красной кожей. В целом же ребята из академии мало отличались от земных детей.
– Тут, конечно, интересно, но внутрь нас, наверное, не пустят? – спросила Наташа. – Или там нет ничего, кроме учебных аудиторий?
– Внутрь пускают всех без исключения, – ответил Брентон. – Другое дело, что и в академии есть потайные уголки, куда младшим вход воспрещен. Я хочу показать вам тренировочную площадку Ордена. На нее стоит взглянуть. Пойдем!
Если спутник считает, что ей стоит взглянуть на тренировочную площадку, что ж… Наташа последовала за Брентоном. Он уверенно направился к боковому входу.
Тяжелые медные двери были распахнуты настежь. Галерея с высоким потолком, который поддерживали тонкие гнутые колонны, уходила вдаль метров на триста. По всей видимости, здание, высокий фасад которого они видели, было поистине огромным.
По галерее шли долго. Потом свернули направо, в маленький неприметный коридор, из него спустились вниз, вновь поднялись и вышли в другую галерею – плохо освещенную, с темно-красными, почти багровыми стенами. Галерея была весьма мрачная.
– Не шуми здесь, – предупредил Брентон, хотя Наташа до сих пор не проронила ни звука – только оглядывалась по сторонам.
Темная галерея быстро закончилась. За поворотом начался зимний сад – большая оранжерея с бассейнами и диковинными растениями. За оранжереей была еще одна галерея – пустая и гулкая, с хрустальным потолком, в который было хорошо видно небо, отчего-то очень синее. В галерее было прохладно. Заканчивалась галерея огромными дубовыми воротами, в которых была прорезана маленькая калитка.
– Войдем, – предложил Брентон.
Он тихо прошептал несколько слов. Калитка бесшумно отворилась, и на молодых людей пахнуло морозным воздухом.
Наташа ступила через порог и ахнула. Во дворе стоял трескучий мороз. Как показалось девушке, градусов пятнадцать ниже нуля. Огромные ели перед воротами были усыпаны искрящимся белым снегом. Снежный лес уходил вдаль. Впрочем, о размерах двора было трудно судить. С трех сторон его окружали серые стены академии, дальнего конца не было видно. Небо было пронзительно синим, и в нем горело белым огнем только одно солнце. Впрочем, когда Наташа и ее проводник входили в академию, второе, голубое солнце Авенора клонилось к закату.
– Холодно, – тихо сказала Наташа, у которой перехватило дыхание от мороза и от восторга. – Мы в другом мире? Или это колдовство?
Брентон, переминающийся с ноги на ногу, ответил:
– Могущество Ордена Огня велико. И сейчас мы видим одно из его ярких проявлений – наш заповедный сад. Никто из учеников не знает, что это такое. Старшие классы иногда проводят здесь занятия, а является ли наш заповедный дворик зачарованной частью Авенора или лежит в другой плоскости, мне неведомо. Я больше склоняюсь к первой версии, но твердо сказать ничего не могу. Место, где мы находимся, создано магистрами Ордена и недоступно ни для каких враждебных сил.
– Вернемся, – предложила Наташа, которая за несколько минут успела сильно замерзнуть. – Меня, наверное, ждут.
Очнувшись, Кравчук долго лежал неподвижно, потом пополз к луже, которая была в двадцати метрах от него. Он опустил голову в мутную воду и начал пить. Сразу стало легче.
– Похоже, пронесло и на этот раз, – вздохнул Владимир Петрович, напившись. – А хорошо все-таки жить! Хорошо стоять под чистым небом…
Правда, небо было не чистым, а в некоторой степени даже грязным, серо-багровым, а Кравчук не стоял, а полулежал. Но после давящего ужаса шахт и такое небо выглядело приятно, и поза казалась свободной…
– Ну что, выручил ты меня, Пых Пух! – объявил Кравчук. – Напрасно я тебя ругал. Каюсь и беру свои слова обратно. Слышишь? Прилетай, потолкуем.
Но шарик не появился. То ли не услышал, то ли обиделся. Владимир Петрович заметил, что на земле очень холодно, и поднялся. Голова кружилась, мышцы болели. Человек побрел искать укрытие – спрятаться от холодного ветра, от вигов, которые наверняка его ищут. Правда, вряд ли они могут предположить, что он выбрался из шахты, но рисковать все равно не стоило.
Вокруг лежала холмистая местность. Это были не те глиняные косогоры, которые Кравчук увидел сразу после своего появления здесь, а поросшие лишайником невысокие гладкие горки. Узник вигов хотел найти какую-нибудь уютную ложбинку и скоротать там время.
Рубашка Кравчука давно превратилась в лохмотья, брюки были все в дырах и то и дело спадали. Особое неудобство доставляло бывшему директору «Барса» отсутствие обуви. Ноги мерзли сильнее всего. Хорошо еще, что липкая и холодная грязь встречалась только в некоторых местах, а по лишайнику идти было все равно как по холодному ковру.
В одном из ближних холмов Кравчук заметил большую дыру. Пещера – не пещера, но что-то похожее. Интуиция подсказывала Кравчуку, не слишком сведущему в геологии, что в холмах пещер не бывает. Это мог быть вход в старый рудник. Забираться обратно под землю Владимир Петрович не собирался, но укрыться от холодного ветра было необходимо.
Добравшись до пещеры, Кравчук обнаружил, что оттуда сильно несет зловонием. Случись такое в обычных обстоятельствах, смрад просто свалил бы его с ног, но сейчас все было иначе, после всех своих приключений он и сам отнюдь не благоухал. Главное было то, что воздух, веющий из пещеры, был теплым, и измученный человек решил, что ради крохи тепла стерпит и не такое зловоние. И он вошел в пещеру. Пол пещеры был земляной, утоптанный. Владимир Петрович шел все дальше и дальше, и с каждым шагом становилось теплее. Блаженство разливалось по телу, захотелось спать и есть. В пещере было темно, и человек пробирался на ощупь, а точнее, шел навстречу теплу.
Почти в полной темноте Кравчук наткнулся на кучу, от которой исходило зловоние и тепло. Он хотел опуститься на эту кучу, но сначала попробовал ее рукой. Рука прикоснулась к чему-то липкому и скользкому, хоть и теплому, но на ощупь совсем не приятному. Владимир Петрович ощупал предмет, к которому прикоснулся, и легко поднял его, чтобы посмотреть на свет, идущий от далекого входа. Это оказалась рука с перепончатыми длинными пальцами – рука вига. Она была изгрызена.
На крыше административного корпуса «Барса» установили спутниковую тарелку для прямого подключения к Интернету. Когда Белоусов узнал, сколько стоит аппаратура, лицензия и сколько ушло на взятки, он только хмыкнул. Деньги летели в разные стороны, но что-то все-таки прилипало к рукам – и это радовало. По мнению Олега, Интернет был нужен программистам и секретаршам только для того, чтобы лазить по сайтам с эротикой и читать анекдоты. Во всяком случае, раньше, когда компьютеры были соединены с Интернетом по телефонному модему, его сотрудники только этим и занимались. Сам Белоусов в таких развлечениях потребности не испытывал и считал Интернет затеей никчемной.
Программисты тем временем трудились не покладая рук. Они создавали «домашние страницы», вели обширную переписку, и вскоре о «Барсе» знали уже в десятке стран ближнего и дальнего зарубежья. Далила говорила что-то о создании собственной электронной биржи, но Белоусов, далекий от мира Интернета, не хотел даже вникать. Хочешь делать – делай. Деньги у тебя есть… Откуда только? Этот вопрос мучил Олега все сильнее.
Далила, которую Белоусов назначил вице-президентом корпорации, лично отдала распоряжение о строительстве нового, десятиэтажного корпуса. Сам Белоусов стал президентом, но такое повышение мало его обрадовало.
Экскаваторы рыли яму под фундамент за пределами территории. Проект здания купили готовый, и директор «Барса» вновь поразился масштабам дела, в которое вовлекала его подруга. Даже крупнейшие городские предприятия не могли позволить себе подобных расходов. Одновременно с административным корпусом начали возводить и так называемый «культурный центр» – еще одна затея Далилы. Зачем он нужен, девушка не говорила, но чертежи выглядели странно.
Между тем одним Интернетом дело не ограничилось. Далила учредила собственную газету с
