копаться, если мы дальше никуда не полетим? Только время зря тратить. А время, как известно, – деньги…
– Тогда мы отправим тебя рыть шахту! – прорычал Кияшов. – Не хочешь механиком быть – будешь шахтером! Все одно – чумазым ходить с ног до головы..
– Зачем шахту-то рыть? Я что-то не понял! – удивился Яловега.
– Затем, что бура у нас нет. А вдруг тут в глубинах что интересное имеется? Да и монстрам под землей сложнее достать тебя будет. Если тут только не водятся хищные червяки. Сам же говоришь: время – деньги. Ты будешь деньги зарабатывать, а мы – пытаться спастись. Разделение труда. Теперь понял?
– Я, наверное, лучше двигателем займусь, – немного подумав, сказал Яловега. – Мало ли что… Может, нам понадобится срочно взлетать.
Сумароков вздохнул, кинул на непонятливого старшего механика полный тоски взгляд и двинул вперед главный рычаг управления. Челнок задрожал, закачался из стороны в сторону и медленно поплыл вниз. В последний момент из левой задней дюзы исторгся сноп ярко-красного пламени, осветивший отсек зловещим багровым светом, и челнок, накренившись набок, грузно осел в песок. Коля в изнеможении отвалился от рычага управления.
– И зачем я нанялся на этот корабль? – запричитал он. – Я так и знал, что добром этот полет не закончится. Мне мама говорила: «Не ходи в пилоты дальних рейсов, не ходи в пилоты…»
– А ты не женат? – вдруг заинтересовался Яловега.
– Нет, – всхлипнул Коля.
– Детей нет?
– Не… нет.
– Да какие там дети? – фыркнул Кияшов. – Ты что, не видишь? Совсем пацан еще зеленый! Жданов бы сейчас не скулил. Кремень человек был. Жаль, прививка Химелева на него не подействовала. Какого-то он подозрительно зеленого цвета был, когда я его в последний раз видел. Ну и неживой, конечно, совсем.
Ян Новицкий засмеялся:
– А какого он еще цвета может быть, если неживой? Зеленый, конечно. Или синий…
– Я к чему про жену и детей спрашивал-то… Пусть Сумароков выбирается на разведку, – заявил Яловега. – Меня дома трое спиногрызов дожидаются, а его и пожалеть некому будет, если с ним что-нибудь нехорошее случится! Семьи у него нету…
– Нет! – в ужасе выкрикнул Сумароков. – Я не пойду! У меня есть семья! Мама и папа!
– Это не в счет, – заявил Яловега.
– Да ладно упираться, пацан, все равно тебе крышка, – поддержал старшего механика Новицкий.
– По…почему мне крышка? Почему вы так говорите?
– Такой хлюпик, как ты, долго на этой планете не протянет. Хищники – они ведь страх чуют на расстоянии… Что на Земле, что на других планетах. Вот тебя и сожрут самым первым. А ты как думал?
Коля взвизгнул и метнулся в угол. Яловега наступал на него, сжав кулаки:
– Полезай наружу, тебе говорят! Давай по-хорошему лезь, а не то…
– Что это за дикость такая, Кирилл Янушевич? – возмутился Антон. – Почему это вы решаете, кто пойдет, а кто останется?!
– А ты вообще заткнись. Ты – мой подчиненный. Для дела, может, пригодишься – двигатель чинить, когда все наружу вылезут. Так что сиди потихоньку, не вякай. Тоже, между прочим, холостой, свободный от обязательств… Можно и тебя, кстати, того… на разведку определить.
– Это я на корабле был вашим подчиненным, – воспротивился Антон, ситуация нравилась ему все меньше и меньше. – А здесь у нас один начальник – Евграф Кондратьевич.
Старший помощник важно кивнул, довольный тем, что Делакорнов признал его старшинство. Про себя он решил, что преподнесенный недавно урок пошел парню на пользу.
– В такой ситуации командира надо выбирать голосованием, – проворчал Яловега.
– Самозванцев нам не надо, командир я! – отрезал Кияшов. – У тебя что, сомнения есть насчет моей кандидатуры?
– Я что, Евграф Кондратьевич… – подобострастно заглядывая в глаза старпому, залебезил Яловега… – Я разве что-нибудь против говорю, но должен же кто-то на разведку идти? Не нам же с вами, в самом деле, наружу сейчас вылезать? Мы – люди семейные, сложившиеся. Нас дети на Земле, между прочим, дожидаются. А? Так ведь? Согласны вы со мной?
– Я пойду! – неожиданно заявил Делакорнов.
– Молодец, герой! – оскалился Новицкий. – Я бы тоже с тобой пошел, но уж больно не хочется тебе твой подвиг портить. На двоих – ведь это уже не подвиг, а ерундовина какая-то выходит. А так войдешь в историю. Может, тебе на этой планете даже памятник потом поставят. Как первопроходцу.
Антон посмотрел на штурмана исподлобья.
– Во-во, умрет героем, – поддержал штурмана Яловега.
Коля Сумароков, опасаясь, что Делакорнов передумает, кинулся к люку и принялся поспешно его распечатывать, приговаривая:
– Я сейчас все подготовлю к выходу. Сейчас все сделаю…
С задачей он справился в самые рекордные сроки. Уж очень ему не хотелось становиться тем самым героем, которого съедят первым…
Антон вздохнул и спрыгнул на скрипучий, красноватый, словно пропитанный кровью, песок. Около пирамиды пахло свежей зеленью. Прохладный воздух пьянил. Делакорнов огляделся вокруг. Тишина. Мягкий ветерок овевает лицо. Никакой очевидной опасности. Словно все живое на планете уснуло. Или те существа, что преследовали их в бесконечных джунглях, решили обратить свой взгляд на более доступную добычу?
– Ну и сидите там, – проворчал Антон. – А я погуляю.
– Погуляй, погуляй… – медовым голоском напутствовал его Яловега. – А мы посмотрим, как ты гулять будешь. Может, что интересное увидим. Хе-хе.
Антон почувствовал раздражение, сплюнул в песок и пошел от челнока не оглядываясь. Уже пройдя метров двести, он вспомнил, что сгоряча не взял никакого оружия. Впрочем, зачем оно ему? Ведь не помогло самое новое мощное вооружение Зотову и всем остальным? Пустыня таила в себе другие опасности. Совсем не те, что поджидали людей в джунглях. Антон попытался вспомнить какие. И сам удивился тому, что хочет именно
Вот ведь странная штука. Чем больше он вспоминал, тем больше убеждался в мысли, что это место ему знакомо, что он неоднократно бывал здесь, проходил по красноватому песку, огибал грань пирамиды и спускался в ее прохладные, темные недра…
Строение чужой цивилизации возвышалось над пустыней. Наверное, эта пирамида все же поменьше пирамид Долины Царей. Хотя в Египте Антон никогда не был, но он неоднократно совершал экскурсии в эту древнюю страну в стереоварианте – и все равно размеры пирамиды казались очень внушительными. Рядом с нею спасательный челнок выглядел крохотным.
Почему-то сразу приближаться к монументальному сооружению вплотную не хотелось. Отойдя от челнока метров на пятьсот, под гранью пирамиды, которая находилась с противоположной от челнока стороны, Антон наконец увидел то, что хотел, – уводящий вниз черный зев входа в подземелье. Именно там, где он и ожидал его обнаружить.
И сразу же его словно обожгло откровение: всем уцелевшим членам экипажа нужно немедленно спуститься туда, под землю. Прочь от челнока, уходить из пустыни… Спасение там. Под землей им не страшны никакие хищники. Ни ползающие, ни бегающие, ни летающие. Подземелье не таит ничего ужасного, ничего, что представляло бы опасность для людей. Более того – это укрытие сулит им покой.
Хранты – не такие уж страшные звери. В пустыне людей ждет нечто на самом деле ужасное. То, от чего нет спасения. Недаром же здесь, во влажном тропическом климате, существует этот песчаный пятачок, который не смогли поглотить джунгли? Антон знал, что разгадка тайны страшна. Но сколько ни пытался, не мог ее припомнить.
