– Что, вдвоем, в такой тесноте?! – обрадовался механик. – Ну ты, Михаил Соломонович, времени не терял. А?
– Прекратите! – потребовал Химель, краснея.
– Если вы здесь давно, значит, можете рассказать поподробнее, что это за место такое, – сказал Байрам Камаль.
– Кое-что мы действительно выяснили, – подтвердил Химель. – Полагаю, тут что-то вроде санатория на орбите. Мы здесь уже два дня. Я имел беседу с одним из инопланетян. Так что некоторые подробности мне действительно известны. Если хотите, я мог бы…
– Что? – не поверил своим ушам Кияшов. – Ты что несешь, Михаил Соломонович? Два дня назад мы только выходили из подпространства…
– Да вы что? – изумился Химель. – А мы провели больше недели на каменном плато… Чего только не пережили… Что только не передумали…
– Кто-то из нас явно бредит, – выдавил сквозь зубы Яловега.
– Или у кого-то вживленные воспоминания, – предположил Сумароков.
– Насчет воспоминаний не знаю. – Байрам Камаль пристально посмотрел на доктора Химеля. – Нас, конечно, могли усыпить в пещере… Но я вздремнул всего один раз… Да и то – минут на десять. Мои часы редко ошибаются.
– Может быть, мы провели в аппарате пришельцев больше чем час? – предположил Делакорнов.
– Нет, ровно тридцать минут, – сообщил Байрам. – Моему хронометру я доверяю, как самому себе. И тридцать семь часов прошло с тех пор, как мы покинули орбиту, на которой остался «Семаргл».
– У меня хронометр не такой хороший, но его сломать тоже непросто, – заметил Химель. – Видите, шестое декабря двенадцатого года – по абсолютному календарю, конечно. А мы потерпели аварию двадцать девятого ноября.
– Странная штука выходит, – резюмировал Байрам. – Что ж, давайте хотя бы немного отдохнем. Потом вы расскажете нам свою историю, а мы вам – свою.
– Каюты тут удобные, – обрадовала всех Инна. – Только кресла все с дырочками – для хвостов.
– С дырочками – не с выступами, – фыркнул Яловега. – Задницу не натирают. Мне не терпится пожрать и в кровать. Они вас кормили хотя бы?
– Да, – ответил Химель, – и неплохо. Надо признать, они весьма гостеприимны.
– Мхом? – уточнил Кирилл Янушевич.
– Возможно, эта субстанция называется мхом, впрочем, кормили нас не только им одним…
– Ладно, посмотрим, чем тут угощают. – Яловега сглотнул слюну. – Ну чего, по каютам, что ли? А то видеть вас всех уже не могу! – Он хмыкнул.
– Встречаемся здесь, через восемь часов, – сказал Байрам. – Нам действительно нужен отдых. Думаю, Михаилу Соломоновичу есть что нам рассказать.
Глава 3
Кажется, все это происходило только вчера…
Словно шустрый кузнечик, едва касаясь рифленого металлического пола, из челнока выскочил Сумароков. Следом за ним выбежал Новицкий с автоматом наперевес.
Скрежетал, оглушая, раздираемый снаружи неведомой силой металл.
– Нужно выяснить, кто нас атакует! – запоздало прокричал Байрам Камаль. Держа на изготовку мощный фотонный излучатель, он кинулся к выходу.
Снаружи раздался пронзительный визг Коли. Там происходило нечто жуткое.
– Нужно смываться! – завопил Яловега, отталкивая плохо соображающего после удара головой Химеля. Он попытался обойти и Байрама Камаля. Но опередить разведчика оказалось не так-то просто. Возле люка возникла давка, Байрам оказался здесь первым. Не мешкая ни секунды, он нырнул в узкий проем, перекувырнулся в воздухе и покатился по песку.
Среди общей суеты Михаил Соломонович ощутил приступ дурноты, схватился за стену и сполз по ней на пол.
– Химелю надо помочь! – закричала Инна, но ее услышал только Кияшов.
– Оставайтесь пока здесь, – пробормотал старпом. Выражение лица у Кияшова было более чем красноречивым – спасать Химеля в этой ситуации – себе дороже, можно не успеть выбраться из корабля. – Мы пока разведаем, что к чему… К-хм… Или вам тоже надо высаживаться?.. Я даже не знаю…
Металлический борт челнока угрожающе прогнулся внутрь. Инна не успела отскочить, получила сильный удар в плечо и оказалась на полу рядом с доктором.
– На выход! – закричал Кияшов, бросился к люку и спрыгнул на песок.
Входное отверстие за его спиной стремительно искривлялось. Раздираемый и сминаемый борт съехал в сторону, закрывая выход. Что-то корежило челнок, словно банку отвратительной колы американского производства.
– Мы попались, – выдохнул Химель, – и ты из-за меня пострадаешь, девочка… Впрочем, к чему лицемерить… Не пострадаешь… Мы погибнем… – Большие губы доктора задрожали. – Я… я…
Борта челнока все быстрее сдвигались, грозя раздавить их.
– Быстрее, Михаил Соломонович, сюда! – проявила решительность Инна. – У меня есть идея!
– Куда, Инночка? Куда, зачем? – прошептал Химель, стирая со лба пот. – Разве не все бесполезно в этой страшной ситуации…
– Вставайте! Лезьте в ящик! – помогая доктору подняться, Инна старалась перекричать жуткий скрежет, доносившийся снаружи. – Оружейный ящик не пробить даже из импульсной винтовки. В нем достаточно места для нас двоих!
Титановый контейнер из-под оружия и боеприпасов действительно был рассчитан на самые серьезные нагрузки. Но смогут ли в нем поместиться два взрослых человека? Глядя на металлический коробок, доктор Химель всерьез засомневался и покачал головой, словно прощался с жизнью.
Инна распахнула крышку, вышвырнула из контейнера три импульсные винтовки и два брикета пластиковой взрывчатки – все, что осталось от богатого боекомплекта спасательного челнока.
– Давайте, Михаил Соломонович! Времени нет!
Химель не заставил себя долго упрашивать, он кулем повалился на дно титанового ящика, прямо на мягкие связки винтовочных ремней. На него, не особенно церемонясь, забралась девушка. Доктор взвыл, когда Инна случайно наступила ему на руку, и застонал от боли и разом накатившей на него дурноты. В металлическом ящике было душно, опять начала болеть ушибленная голова. Не слушая стонов Михаила Соломоновича, Инна захлопнула крышку, еще больше наваливаясь на него. Тут же контейнер тряхнуло с новой силой и поставило на попа. Два мощных удара оглушили людей, затем наступила тишина. Такая, что Михаил Соломонович услышал, как учащенно колотится его сердце.
– Держит! – проговорила Инна. – Нас бы уже раздавило, если бы мы остались в челноке.
– Да, – выдохнул Химель, стараясь отстраниться от девушки, что в условиях замкнутого пространства контейнера габаритами сто восемьдесят на семьдесят и на семьдесят пять сантиметров сделать было весьма затруднительно. Маленький, скрючившийся в три погибели доктор носом уткнулся в девичью грудь. Инна, вывернув голову под неудобным углом, дышала ему в макушку.
– Вам нехорошо, Михаил Соломонович? – спросила она, почувствовав под собой активное шевеление.
– Хорошо… То есть нет, конечно… Хорошо, что вы догадались сюда спрятаться, Инна, – пробормотал Химель. – Вы – просто молодец!
– Думаю, нас скоро вытащат отсюда, – заметила Инна, – главное – продержаться хотя бы немного…
– Если, конечно, наши спутники сами останутся целы. – Михаил Соломонович вздохнул. – И если челнок не провалился в какое-нибудь ущелье. Вы не знаете, с чего это вдруг его стало так корежить? Может, он куда-то сполз? В расщелину, например? Идут же на этой планете тектонические процессы… Или что-то вроде того, – доктор Химель замолчал, испугавшись перспективы оказаться жертвой тектонических процессов, происходящих на этой столь отдаленной от Солнечной системы планете.
– Кругом пустыня, – сказала Инна. – Здесь нет никакой расщелины.
– А станут ли они нас вытаскивать из расщелины? – гнул свою линию Михаил Соломонович. – По
