Тессеракт

Альфредо вытер пот с верхней губы. 

— Стоп, — сказал он себе и нажал на кнопку «delete».

2

Альфредо решил отказаться от сегодняшней встречи с Тотоем. Пожалуй, ему надо с большей осторожностью подходить к сознательным рассказам о жизненных катастрофах и падениях, чем к бессознательным. Но это могло и подождать, поэтому он, как обычно, занялся своим любимым воспитанником, если, конечно, такое определение подходило для Винсенте. Четкими заглавными буквами он написал на кассете, где был сон Винсенте: «#43. Умирающий/мертвый ребенок, равнодушный отец».

Альфредо хорошо помнил, о чем они говорили, поэтому не стал сразу прослушивать запись, а вернулся к предыдущим материалам, также связанным с отцом.

— Отец, отец, — бормотал Альфредо, ведя пальцем по полкам, где были записи Винсенте. Многие из сорока трех записей так или иначе касались отца, поэтому было из чего выбирать. Палец задержался на #4, потом на номерах 5, 6, 9, 11, 16, 17, 18, 23, 24, 28, 30, 31, 36, 37 и в конце концов остановился на номере «#29. Бегущий человек (версия 2)/отец-ад».

— …Ты уже не в первый раз рассказываешь мне этот сон.

— Да, но мне больше ничего не снилось на этой неделе.

— …Понятно.

— Ты не заплатишь мне за него?

— Почему ты так решил?

— Просто ты жалуешься, что Тотой все время рассказывает тебе одно и то же.

— Это разные вещи. Сейчас меня интересует, почему этот сон приснился тебе несколько раз.

— Ну да, он снился мне несколько раз.

— А как часто он тебе снится? Раз в неделю, в месяц…

— Иногда бывает, что каждую неделю, а иногда не снится подолгу.

— И сколько это уже продолжается?

— Ну, не знаю. Примерно год.

— Примерно год. Но ведь…

— Что?

— А то, что мы познакомились примерно год назад, и тогда ты сказал, что все так и было на самом деле. И еще ты сказал, что это случилось два года назад. Вот я и удивляюсь, почему это вдруг стало так важно для тебя.

— Э-э…

— Скажи, почему ты думаешь, что это важно?

— Скажи сам.

— Нет, сначала ты.

— Фредо, мы сегодня говорим уже очень долго. Я устал. И потом, я хочу найти Тотоя, пока не…

— …Не стемнело. Хорошо. Итак… если человек плохо ориентируется в городе, то, по- твоему, на него могут напасть хулиганы. При этом ты уверен, что смог бы уйти от погони, окажись на его месте.

— Ну…

— А еще ты говоришь, что этот человек был хорошо одет, и в руке у него была сумка. 

— Да.

— Итак… это о чем-нибудь тебе напоминает? Или о ком-нибудь?

— Нет.

— Ну же, Сенте! Это должно тебе о ком-то напоминать.

— Напоминает о человеке, который убегал от погони.

— Прекрасно, но и еще о ком-то. Послушай, мы знакомы уже почти год. В прошлом году тебе стал сниться сон про хорошо одетого человека с сумкой в руке, который не ориентируется в городе. Почему ты смеешься?

— Это ты. Ты думаешь, что этот человек — ты.

— Что же тут смешного?

— Хорошо одетый?

— Я ношу дорогие вещи.

— Неужели? 

— Да… А сумка?

— У него не сумка, а дипломат.

— У меня тоже не рюкзак.

— Но уж точно не дипломат.

— Черт, — сказал Альфредо, нажав на кнопку «stop», и поглядел на трезвонящий телефон. Он считал звонки, злясь на себя, что отключил автоответчик. После двадцатого стало ясно, что Ромарио от своего не отступится.

3

Их связывало только то, что когда-то давно они учились в одной школе. Им нравилась разная музыка, разные фильмы и книги. Ромарио говорил короткими законченными фразами, а Альфредо и сам себя понимал не сразу. Он родился в богатой семье, а Ромарио пришлось зарабатывать самому. Когда Ромарио еще гулял напропалую, Альфредо уже был женат. Когда же Ромарио нашел свою единственную любовь, любовь Альфредо выбросилась с балкона собственной квартиры.

Именно по этим причинам, а также многим другим, эта дружба была для обоих предметом постоянного недоумения, судя по тому, сколько времени они посвятили за все эти годы обсуждению того, как они встретились и почему все еще не разбежались в разные стороны.

Несколько секунд Ромарио молчал, явно не желая говорить, а потом спросил:

— Паре, с какой стати ты делаешь вид, что тебя нет дома? Ведь мне с работы видно, что у тебя горит свет.

Альфредо кашлянул.

— Я просто забыл выключить свет, паре.

— Черта с два! — рявкнул в ответ Ромарио. — Ничего ты не забыл. Просто хотел проверить, на сколько у меня хватит терпения.

— Извини.

— Сам-то ты никогда не догадаешься позвонить. Никогда! Кто кому звонит? Всегда я тебе звоню.

— Извини еще раз.

— Знаешь, что я об этом думаю? Ты меня испытываешь. Если бы я не позвонил, то не прошел бы испытания, и мы, возможно, не увиделись бы целых полгода.

— Нет, паре, — твердо сказал Альфредо, удобнее устраиваясь на диване и сунув трубку куда-то под подбородок. — Никуда бы я не исчез на полгода. Но вот насчет испытания ты, наверное, прав.

— Еще как прав.

— Может быть, не мне, а тебе надо было стать психологом.

— Может быть.

— Ты прошел испытание. Я рад, что ты не повесил трубку.

— Еще бы тебе не радоваться.

Альфредо улыбнулся:

— Вот я и радуюсь.

— Отлично. Подожди, я сейчас.