Мерси.
– Ма дождалась тебя. Мы уже и не надеялись, что ребята найдут тебя и привезут домой вовремя.
– Она знает, что я... здесь?
– Мы ей еще не говорили. Заходи.
Когда они поднялись на крыльцо, Ленни быстро шмыгнул в сторону. Мерси и Даниэль как будто не замечали его.
– Здравствуйте, – приветливо сказала Мерси женщине с ребенком.
Женщина ответила легким кивком головы. Она была крупной и грубоватой, способной выполнять любую мужскую работу. В ее облике почти не осталось женственности. Завязанные в тугой узел на затылке волосы, отчего уголки ее глаз оттянулись к вискам, полинялое, сильно поношенное платье из грубой полушерстяной ткани коричневого цвета; лиф платья, мокрый от текущего из ее мощных грудей молока, – усиливали это впечатление.
Ход вошел в дверь и пригласил Мерси последовать за ним. Она потянула Даниэля за руку.
– Пойдем со мной, Даниэль.
Комната была большой, с открытой дверью и окном в глубине. На стене у боковой двери на оленьих рогах висела знакомая островерхая кожаная шляпа. В конце комнаты выделялся массивный, сложенный из камня, камин. В нем потрескивали дрова. Посередине комнаты, напротив окна, стояла кровать. Рядом – самодельное кресло-качалка, а немного подальше, вдоль стены, возвышался большой комод из четырех секций. На каминной полке стояли массивные часы в искусно выполненном резном деревянном футляре со стеклянной дверцей и мягко раскачивающимся маятником. Часы производили впечатление удивительной диковинки на фоне грубых вещей и предметов. Отсутствующим взглядом Мерси окинула комнату. Она чувствовала себя так, будто была где-то далеко и смотрела на все как бы со стороны.
Ее глаза были устремлены на женщину, лежащую на кровати, и тоже смотревшую на нее. Тело женщины лишь слегка выделялось под лоскутным одеялом, которым она была укрыта. Ее вид поразил Мерси: белое, почти не тронутое морщинами лицо, мягкие белые волосы и огромные, как синее небо, глаза.
Ход подошел к кровати и опустился перед ней на колени.
– Ма, – ласковым, тихим голосом позвал он. – Посмотри, кто вернулся домой.
Взгляд женщины не отрывался от лица Мерси.
– Я знаю. Это Эстер, – ее голос звучал, как шепот. Глаза женщины наполнились слезами.
Ход поднялся на ноги, и Даниэль подтолкнул Мерси вперед. Она опустилась на колени перед кроватью своей матери. Они смотрели друг на друга одинаковыми небесно-синими глазами.
– Здравствуй, мама, – по щекам Мерси катились слезы. Ненависть к Бакстерам, разрушившим, как казалось, всю ее жизнь, вдруг исчезла, стоило ей увидеть лицо матери.
– Я так ждала тебя.
– Я бы приехала раньше, если бы знала о тебе.
– Ты такая же хорошенькая, как и раньше. Я бы узнала тебя в толпе.
– А тебя я именно такой и представляла.
– Родинка на твоем веке стала чуть больше.
– Конечно.
– И у тебя есть коричневое пятно на ягодице?
– Да, мама.
– Я тосковала по тебе, Эстер, – ее мягкие губы задрожали.
– У меня была хорошая жизнь. Меня вырастили замечательные люди. Я тебе расскажу о них.
– Я никогда не теряла надежды. Я знала, что однажды ты придешь, – ее губы сжались, как у ребенка, готового расплакаться. Она закрыла глаза и беззвучно заплакала.
– Я уже здесь, мама. Не плачь, – Мерси прижала руку матери к себе, из последних сил сдерживая слезы. Ход застыл у изголовья кровати как надежная защита матери во всех ее невзгодах.
Мерси утерла мягкие щеки матери носовым платком.
– Мне кажется, что у тебя хороший, сильный муж, Эстер.
– Да, мама, – Мерси дернула мужа за брюки, и он опустился на колени рядом с ней. – Это Даниэль.
– Здравствуйте, миссис Бакстер.
– Ты такой большой, каким был мой Уильям. Он был сильным, как бык, и ласковым, как ягненок. Иногда грешил, но только когда сердился. Ты хорошо заботишься об Эстер?
– Да, мэм. Я стараюсь.
– Этого достаточно, – устало сказала она. – Я рада.
– У тебя есть дети, Эстер?
– Нет, мама.
– Надеюсь, он знает, что нужно делать, чтобы были дети. Никогда не встречала мужчину, который бы этого не знал. От него должны быть хорошие дети. Он подарит тебе малышей.
