вынужденная делить доходы от сдачи бабушкиной квартиры с кузиной, – притом что они с матерью бедствуют, а тут еще и ребенок грядет, – могла избавиться от Ирины лишь затем, чтобы не делить с ней эти доходы!
Реми приобнял жену за плечи.
– Ксю, что бы мы с тобой сейчас ни насочиняли, помогут нам только
– А как мы будем факты добывать?
– Для начала я попробую воспользоваться помощью Брюно.
И Реми позвонил хозяину озерного пляжа. Продиктовал российский номер сотового Лизы и попросил пробить, если удастся, по его личным каналам, через каких мобильных операторов Франции прошли звонки Елизаветы Чеботаревой матери… А может, и не только ей.
«Попробую, – ответил Брюно. – Но мой племянник, он там пока не шибко крутую должность занимает… Не знаю, сумеет ли…»
Реми заверил пляжного директора, что попытка не пытка и что он не будет в обиде, если не выгорит.
– А нам что делать? – не унималась Ксюша. – Сидеть сложа руки?
– Зачем нам
– Ну вот уж нет! Я хочу это дело расследовать!
– Завтра.
– И что будет завтра?
– Вернемся в Альпы. Исходя из гипотезы, что мужчина на «Пежо-307» назначил Ирине встречу не в своем городе, но при этом проживает где-то поблизости, – мы завтра объедем с тобой ближние поселения с фотографией Лизы, которую Кис загрузил мне в телефон. Вот она, кстати, погляди!
На Ксюшу с маленького экрана смотрела миловидная девушка с нежными чертами и мягким выражением лица. Волнистые русые волосы, ниспадающие на плечи, светлые глаза – их оттенок невозможно разглядеть на фотографии. Лиза была снята по пояс, стройность фигуры только угадывалась. Снимок был сделан явно до беременности: талия Лизы на нем была тонкой.
– Правильно! – обрадовалась Ксюша. – Если Лиза въехала во Францию, – а сомневаться в этом трудно, учитывая, что денег у них с матерью нет для независимой поездки на курорты Италии, – то ее где-то должны были заметить! В магазинах, в кафе, да и просто на улицах!
– Только если она не заперта где-то маньяком, как ты предположила, – усмехнулся Реми.
– Ну… Ведь это только одна из трех версий! Аж трех! Значит, у нас шансов не так уж мало!
Реми засмеялся: ему страшно нравился Ксюшин пыл.
Этим утром, после еще одного исследования на сканере, Лизе разрешили встать, и она слонялась по скучному больничному коридору до тех пор, пока не завидела Лорана.
Он стремительно приблизился и радостно заявил:
– Все идет хорошо. Можно тебя выписывать!
– У меня больше нет гематомы?
– Ну, не совсем… От нее осталась самая малость, пустяк. Это уже не критично. Нужно лишь соблюдать покой. Не бегать, не прыгать и не волноваться.
– И когда?
– Сегодня. Сейчас. Вот только повязки снимут с головы, и можно ехать…
Он запнулся. Лиза поняла почему: ехать-то можно, но куда?
До этого момента Лоран интуитивно предполагал, что к нему. Ясно, что других вариантов нет. И потом, расставаться с Лизой в его намерения не входило. Нет, ничего похожего на любовный трепет он не испытывал – да и откуда ему взяться? Любовь, влечение – все это чувства здорового организма к здоровому же, тогда как Лиза была больной. Но она была его «больной», он по-прежнему считал ее своей пациенткой. Кроме того… Или самое главное: он никак не мог отделаться от ощущения «чудесности» ее появления в своем кабинете, и это было его личное чудо, оно принадлежало ему, – хотя бы до тех пор, пока он не поймет его смысла и значения.
Но только сейчас он сообразил, что предлагать едва знакомой девушке остановиться в его доме – неприлично. Двусмысленно. Заверять же Лизу в том, что ее положением он пользоваться не собирается, будет еще неприличнее: получится, он подозревает ее в опасениях на свой счет…
Она не ответила, глядя в сторону.
Лоран рассердился. Все складывалось по-дурацки, и Лиза ничем не желала помочь ему! Ну отчего б ей не сказать: «Мне некуда ехать!» – и упростить тем самым его ответное предложение…
– Ты случаем не вспомнила, где остановилась? У кого? – излишне сухо спросил он.
– Нет.
– Память должна к тебе возвращаться! Ты уверена, что не вспомнила?
Лиза помотала головой. Она действительно не помнила.
Доктор смотрел на нее долго… Долго и внимательно, с каким-то сомнением.
Откуда Лизе было знать, что Лоран ищет слова, чтобы предложить ей остановиться у него? Она поняла его сомнение по-своему.
– Ты мне не веришь, что ли? – взорвалась она.
Он молчал. Он все еще искал слова.
– Ну, выписывайте меня! Я пойду… куда-нибудь…
– Это куда же? – с легкой издевкой спросил он.
– Куплю билет в Москву!
– Без паспорта? Не смеши. Если бы ты вспомнила хотя бы свою фамилию, то можно подать запрос в консульство России на восстановление твоих документов. Ты ее вспомнила?
– Нет.
Он снова умолк, поглядывая на нее. Лиза была уверена: не верит ей доктор, во лжи подозревает!
Она собралась было развернуться и уйти в свою палату. Как вдруг он произнес:
– Я могу приютить тебя на несколько дней, пока память не вернется. У меня в доме есть комната для гостей…
Лицо его выражало столько сомнений, что Лиза обиделась.
– Это тебе решать, – ответила она холодно. – Я не навязываюсь.
А чего он ждал? Что она начнет скакать по коридору от радости?
Впрочем, на самом деле Лиза была рада его предложению: ей ведь и впрямь некуда идти. Но сомнения Лорана ей были неприятны. Он то ли подозревал ее во лжи, то ли не хотел брать на себя ответственность за незнакомую личность, к тому же беспамятную… Во всех случаях обидно.
– Это делает тебе честь, – заявил Лоран. – Я недолюбливаю людей, которые навязываются.
«Что я несу, мон дьё? При чем тут это?!» – подумал он, но поздно. Его уже несло.
– Я тебе ничего не должен, как ты понимаешь (несло его, глупо и грубо, но несло!). Но ты тоже… Ты не думай, что тебя это к чему-то обязывает…
Он даже немного покраснел от глупости и неуклюжести собственных слов.
Но Лиза в ответ лишь неопределенно пожала плечами.
– Ну, тогда лады, – он предпочел именно так трактовать ее неопределенный жест. – Мне нужно вернуться на работу, пациенты ждут. Я приеду за тобой к шести, а пока побудь тут, в больнице. Не скучай!
– И не собираюсь, – хмуро ответила Лиза.
По дороге на работу Лоран ликовал: она согласилась! И он сможет побыть с ней еще несколько дней, пока…
Пока память к ней не вернется… Или не отыщет ее какой-то мужчина, который предъявит на нее свои супружеские права. Ведь Лиза не так давно родила: об этом однозначно заявил гинеколог. Лоран не стал говорить ей об этом: сейчас сильные эмоции Лизе категорически противопоказаны. Но раз она родила, то легко предположить, что у ребенка есть отец, а у Лизы – муж:
