– Пойди умойся.
Избегая его взгляда, Аля спустилась. «Удобства» были во дворе. Филипп молча выпустил ее из дома и двинулся за ней. Не доходя до туалета, Аля обернулась:
– А в туалете дверь можно закрыть? Или ты боишься, что я сбегу через выгребную яму?
Он не улыбнулся на дерзкую шутку и ничего не ответил.
Проводив Алю обратно в дом, он показал ей умывальник в закутке возле кухни.
Она пустила холодную воду – другой не было – и подставила под нее свои ледяные руки. Ее бил озноб.
Выйдя из кухни, Аля притаилась в маленьком сумрачном коридорчике, разглядывая Филиппа – он был ей хорошо виден на солнечном свету, заливавшем большую комнату. Он все так же, как и четыре года назад, носил длинные волосы, схваченные в хвост на спине, но теперь его льняные волосы потемнели, подернулись пеплом, стали жестче; жестче стали и черты его лица. Голубые глаза его, напротив, будто выцвели, сделались совсем светлыми и непрозрачными. Его рот, мягкий и безвольный детский рот, рот сластены и неуправляемого шалуна, по-прежнему контрастировал с тяжелым суровым подбородком, в котором давала себя знать примесь эстонской крови. За эти четыре года он возмужал, раздался в плечах и вроде даже вырос. Он был в шортах, в черной майке без рукавов, под его бронзово-красной, обожженной первым загаром кожей, покрытой густыми светлыми волосками, ходили мускулы, которые он явно выставлял напоказ.
Филипп заметил, что Аля его рассматривает, и немного смутился.
– Поешь. Я чайник вскипятил. Тут есть кофе растворимый, будешь? – проговорил он.
На столике в кухне стояла банка с импортным кофе, надтреснутая голубая чашка и сковородка с поджаренными в масле кусочками белого хлеба. Аля кивнула головой и прошептала: «Спасибо».
– Скоро Марго приедет, так что ешь. Потом времени не будет.
Аля размешала кофе в чашке, добавила сахара, взяла остывшую жирную гренку со сковородки… Она отвыкла от этой еды, но когда-то – боже мой, как это было давно! – когда-то любила, и Филипп готовил ей часто по утрам, ему нравилось готовить ей завтрак…
Они пили кофе молча. Аля смотрела в свою чашку. Филипп смотрел на Алю.
Наконец Аля подняла глаза.
– У меня нет таких, – ее голос сорвался, и она откашлялась, – денег.
– Не надо, Аля, – сказал Филипп. – Не надо, не начинай все сначала.
Аля замолчала. Она смотрела, как Филипп допивает кофе, и вдруг сказала:
– Как, по-вашему, я буду расплачиваться в магазине? Кредитной карточкой? – Ее голос окреп, ее озноб прошел, ее щеки порозовели, и теплота кофе разлилась по всему телу.
Филипп удивленно посмотрел на нее:
– Ну да… А как же еще?
– Так вот, в плане у Марго есть один просчет! – торжествующе проговорила она.
Филипп внимательно глянул на нее, словно проверяя на слух ее интонацию.
– Какой? – спросил он без всякого выражения.
– Мне никто не продаст бриллианты на такую сумму по кредитной карточке. Нужен заверенный чек.
– Что это такое – заверенный чек?
– Когда покупка на крупные суммы, то требуется чек, в котором банк заверяет, что клиент располагает такой суммой на своем счету. И у Картье его обязательно потребуют.
Аля до некоторой степени блефовала. Когда они были в Париже, Алекс, покупая ей золотой браслет за наличные, заметил, что нет ничего лучше наличной формы оплаты, пояснив мимоходом, какие трудности ждут того, кто вздумает оплачивать подобные покупки банковской карточкой или чеком. Объяснения Алекса Аля помнила смутно, тем более что дело было в Париже, и каковы порядки этой фирмы в Москве, где они делали покупки также за наличные, она не представляла; но полагала, что такие же, и оттого рискнула.
У Филиппа на лице отразилось сомнение.
– Расскажешь это Марго. Я в этом ничего не понимаю, – сказал он сухо.
Аля допила свой кофе. Оставшиеся двадцать минут они провели в молчании.
Марго влетела оживленная и веселая.
– Ага, встали, даже кофе попили, я смотрю. Молодцы! Ну, здравствуй, подружка! Хорошо спала? – Марго расцеловала ее в обе щеки.
Аля не ответила. Она смотрела на Марго, удивляясь, что за предыдущие несколько встреч не заметила того, что ей бросилось в глаза теперь, на безжалостно ярком свету утреннего солнца. Ее черные кудри все так же вились, ниспадая роскошной волной с плеч, ее черные глаза все так же горели, но в них появился лихорадочный отблеск, под глазами легли синюшные одутловатые тени, на скулах пятнился нездоровый румянец. «Здорово она пьет, должно быть… Или наркотики? – подумала Аля. – Жаль».
– Что молчишь? Свое колечко ждешь? На, забирай. Как обещала. Мне чужого не надо!
«Чужого, – усмехнулась Аля, надевая свое кольцо. – А полмиллиона, должно быть, твои… Ищет ли меня Алекс? Что думает о моем исчезновении?..»
– Ну что, поехали? – вернула ее к действительности Марго.
