– Кофе хочешь?
– Хочу.
«Что я буду делать в восемь часов? – думала Аля. – Что будет делать Филипп, когда я откажусь позвонить? Будет бить меня? Когда, интересно, Марго приедет? Она ему не позволит меня бить… Хотя… Кто знает…
Нет, не позволит. Все-таки Марго не такая. Она стервозина, конечно, и авантюристка; она завистлива. Но она все же не дрянь. Она не допустит, чтобы били ее подругу, хоть и бывшую!
Может, все-таки согласиться, позвонить? Ну да, а если Алекс и впрямь переведет эти деньги? И потом они заставят ее идти покупать бриллианты?»
Аля попыталась представить себе, как она войдет, тесно окруженная «друзьями», в магазин Картье. Рядом с ней наверняка окажутся Антон и Филипп – два крепких, мускулистых «телохранителя». Ну, допустим, она закричит. Раньше, чем продавцы поймут, отчего это она зовет на помощь, ее «бодигарды» уже выволокут ее из магазина, запихнут в машину, и она снова окажется на этой даче. Ее будут бить…
И Марго позволит, вдруг отчетливо поняла Аля.
Так что самое разумное, что она может сделать, – это согласиться и действительно купить им бриллианты.
Ну да! Выторговать у Алекса полмиллиона долларов и потом сообщить ему: я тебя решила бросить, дорогой? А деньги – это не для меня, это для моих бывших дружков? Если хочешь, вот тебе приметы, обратись в милицию, пусть поищут? А их уже и след простыл – наверняка Марго продумала, куда и как отходить. Да и как доказать? Сама деньги попросила, сама бриллианты купила – и на друзей свалила. Они отопрутся: ничего не знаем. Купила – Аля и куда-то их дела – тоже Аля… У нее и спрашивайте.
Нет. Это исключено. Ухожу я от Алекса или остаюсь с ним – в любом случае я не могу согласиться участвовать в этом плане.
А я ухожу? Или остаюсь? Ухожу, наверное. Слишком поздно что-то менять. Слишком далеко мы зашли во взятых на себя ролях. Теперь Алекса не изменишь; меня, впрочем, тоже…
…Звонить нельзя, это ясно. И что же я буду делать?
А ничего. Потяну до восьми часов, а в восемь скажу: нет, голубчики, я передумала. Не буду звонить, и все. Не убьют же они меня! Аля передернулась от этой мысли и пролила кофе.
– Ты чего? – спросил ее Филипп.
– Ничего. Кофе пролила.
Она взяла губку и стала вытирать стол. «Интересно, что же Алекс делает? Должно быть, ищет меня. Ведь он даже представить себе не может, куда я могла подеваться…»
Аля посмотрела на часы: было начало седьмого. До восьми у нее еще есть почти два спокойных часа, надо только поосторожней с Филиппом – не спровоцировать его.
Зазвенел телефон. Аля слышала, как Филипп изложил Марго все ее соображения. «Да-да, она обещала позвонить в восемь. Ну, знаешь, ты ведь сама сказала, что у нас еще есть время. Ее муж не ищет… Смотри сама, но я так думаю, что да… Завтра и магазины и банки – все открыто. Да, не беспокойся!»
Аля убрала кофейные чашки и вернулась в комнату.
– Ну как? – спросила она. – Что Марго сказала?
– Она нашла такое решение разумным. Даже хорошо, твой муженек поволнуется подольше – посговорчивее будет.
– С чего ты взял, что он вообще волнуется?
– Ну как, жена его решила бросить – не каждый день случается! – Глаза Филиппа снова заблестели ревниво и плотоядно.
– Ему все равно, – с показным равнодушием сказала Аля, надеясь погасить этот блеск. – Я тебе уже говорила, я для него вроде кошки.
– Я тебе не верю.
– Как хочешь. – Аля пожала плечами. – Марго когда приедет? – решила она сменить тему.
Но неудачно. Краска прилила к лицу Филиппа:
– Тебе что, без нее плохо?
– Да нет, – поспешила его заверить Аля.
– Тебе не нравится быть со мной наедине?! – Минное поле начало взрываться. – Тебе со мной плохо, да?!
– Да нет же, Фил, с чего ты взял? – с фальшивой беспечностью защебетала Аля, высматривая глазами, где ключ от ее люка.
– Что ты ищешь? – угроза, в голосе была угроза.
– Пульт… Для телевизора…
Ключа нигде не видно было, должно быть, Филипп положил его в карман.
– Ведь тут телевизор есть, – продолжала щебетать Аля, – можно посмотреть! Ты не знаешь, как он включается?
– Не знаю. – Филипп двинулся на нее.
– Что ты хочешь, Филипп, что ты в самом деле, успокойся, ну, остановись… – растерянно бормотала
