— Сюда! — позвал он с радостью. — Не бойтесь, мы уже спустились.
Старик и юноша, бредя наощупь, подошли к нему. Вокруг было по-прежнему темно. Едва шелестела под ветром трава, журчал ручей. Что, если… Быть того не может, но…
Путник поспешно, спотыкаясь, двинулся на шум ручья. На берегу он опустился на колени, протер глаза водой… и снова закричал:
— Ко мне! Скорей! Здесь свет!
Ведь, окропив глаза волшебною водой, он видел в темноте! Да, это тот ручей и та долина; он наконец-таки почти у цели!
Старик и юноша склонились над ручьем, омыли лица…
— О! — радостно воскликнул юноша. — Я вижу! Вижу!
Старик, прищурясь, осмотрелся и сказал:
— И я прозрел. Теперь я знаю, кто ты, незнакомец. Ты один из них.
— Я? — отшатнулся путник. — Что ты говоришь? Одумайся!
— Нет, — продолжал старик, — я не ошибся. Ты жаждешь нашей гибели. Ты заманил нас, ты… — и замер.
На противоположном берегу ручья показалась тощая собака и тотчас же, толкнув ее, из тростника вышла вторая, третья, четвертая собака — и вот уже вся свора тяжело дышала, скалилась, вертела головами…
А беглецы не смели шелохнуться.
Но вот послышался тяжелый мерный топот, затрещал, раздвигаясь, тростник — и к своре подошли двое кентавров. Но если б это были просто полулюди-полулошади! Кентавры, словно латами, были покрыты толстыми блестящими пластинами, за спинами у них вздымались крылья — полупрозрачные, в прожилках. Чудовища были подобны саранче невиданных размеров; в руках они наперевес держали копья. Заметив беглецов, один из них самодовольно ухмыльнулся, склонился к своре и крикнул:
— Ату их, ату!
Собаки с диким лаем дружно бросились в ручей…
И началась погоня. Песчаный берег, камни, лабиринт огромных валунов, болото, вновь ручей, высокая трава, кустарник… И старик упал. Путник и юноша остановились.
— Нет! — крикнул старик. — Убегайте!
Путник хотел было склониться к старику, но юноша схватил его за руку, потянул — и путник побежал за ним… потом остановился, обернулся и увидел…
Как свора бросилась на старика, но тут к ним подскакал кентавр и, криком отогнав собак, встал на дыбы, взмахнул копьем, ударил — и старик, весь извиваясь, захрипел, завыл… и обернулся страшным псом. Пес подскочил и, обгоняя свору, первым бросился в погоню.
И вновь высокая трава, песок, ручей, кусты, обломки скал…
— Быстрей! — то и дело выкрикивал путник. — Быстрей!
Но юноша, мотая головой, все отставал и отставал… пока в изнеможении не прислонился к валуну.
— Беги! — сказал он, задыхаясь. — Ведь кто-то должен… — и, махнув рукой, замолчал.
Путник стоял, не шевелясь. Собаки быстро приближались.
— Беги! — крикнул юноша. — Мне будет легче, если ты спасешься. Ну!
Путник, сгорбившись, медленно пошел прочь.
Собаки подбежали к юноше, он замахнулся камнем — и они отпрянули. Но тут с двух сторон подскакали кентавры, не дали юноше укрыться за скалой, одновременно замахнулись копьями…
И вот уже другой вожак — поджарый, длинноногий — возглавил свору.
Путник петлял, продираясь сквозь чащу, лез вверх по осыпи, прыгал в овраг, бежал… и наконец упал. Силы оставили его, собаки лаяли все ближе, настигали. Сейчас они его… Ну, нет! Путник схватился за кольцо…
И тотчас перед ним возник колодец — широкий, каменный, бездонный. Ряд вбитых в его внутреннюю стену ржавых скоб терялся в глубине. Прекрасно! Путник поспешно бросился в колодец. Вверху истошно лаяли собаки, а здесь, в кромешной тьме… Мелькнула молния! Нет, то кентавр метнул в него копье, но промахнулся.
Путник, не глядя вверх, спускался вглубь колодца. Вдруг скобы кончились. Путник повис на руках, осмотрелся… и прыгнул на каменный выступ в стене, прошелся по карнизу — и ему открылась узкая галерея, в конце которой брезжил свет и слышался неясный шум. Путник пошел по галерее. Все громче раздавалось лязганье, уханье, скрежет. Светлело.
Путник прошел еще немного и оказался в огромной, залитой огнем пещере, в которой в разных направлениях сновали бронзовые штоки, гремели выбираемые цепи, вращались каменные шестерни, из труб хлестала вниз кипящая вода, а ей навстречу поднимался едкий пар.
Остановившись, путник поднял руку, попробовал, легко снимается ли с пальца железное кольцо, поднялся вдоль стены по шаткой лестнице, нащупал низкую, битую свинцовыми листами дверь, толкнул ее, вошел… и замер. Прямо перед ним безумная толпа, топчась по и кругу, вращала огромный мельничный ворот. Путник, чтоб не оказаться в общей толчее, поспешно отступил назад, прижался спиною к двери, осмотрелся. Со всех сторон толпу сжимали скалы.
— Ну вот ты и пришел, — раздался у него над ухом чей-то голос.
Путник резко обернулся — никого. А голос продолжал:
— Глупец! Ты думал обмануть меня. Надеялся пробраться незамеченным. Как бы не так!
Путник схватился за кольцо… и посмотрел наверх. Он был на самом дне огромной каменной воронки, и только где-то очень высоко вершины скал вонзались в черный купол неба.
— Чего ты ждешь? — опять раздался тот же голос. — Срывай свое кольцо!
Путник стоял, не шевелясь.
— Спеши! — нетерпеливо крикнул голос. — Ты наконец-таки на самом дне моих владений, перед тобою Перводвигатель, причина всех несчастий на земле. Ведь это он дает движение всем злым и подлым помыслам!
Путник закрыл глаза, пот лился по его лицу.
— Что? — тихо удивился голос. — Ты пожалел эту толпу? Так знай — здесь нет невинных душ, здесь собраны одни лишь страшные злодеи… Ну что же ты?! Бросай свое кольцо, бросай! Ведь ты же для того и шел сюда, чтоб одним разом уничтожить корень всех зол. И вот он, корень — Перводвигатель — теперь перед тобой!
Путник открыл глаза и, глядя на толпу, на Перводвигатель, спросил:
— Зачем… зачем ты хочешь своей гибели?
Голос долго молчал, а потом едва слышно ответил:
— Я устал.
И наступила тишина. Толпа по-прежнему вращала Перводвигатель, но путник ничего уже не слышал — ни топота, ни скрипа. Он взялся за кольцо и, глядя вверх, стал медленно снимать его. Вверху теснились скалы — черные, холодные, чужие. Вдруг…
Где-то очень высоко сверкнул едва заметный огонек, послышалось тихое пение и звуки арфы. Путник прислушался… и вспомнил! Ночь, тишина, развалины, печальные глаза…
Но тотчас же раздался гром, неведомая сила подхватила путника, подняла над толпой — и опустила на гигантский ворот Перводвигателя. Вокруг него, пыля и топоча, брела толпа, а рядом, внутри ворота… со скрежетом вращались каменные жернова, их заливали алые кипящие потоки.
— Ты видишь? Это кровь! — опять раздался голос. — Бросай свое кольцо! Бросай! Пусть разлетится на куски проклятый Перводвигатель!
Но путник, глядя вверх, вскричал:
— Смерть! Где ты? Я не знаю, что мне делать; помоги!
И… скалы ожили. Неподалеку от себя — едва ли не над самой головой — путник увидел двух кентавров, над ними — взятый штурмом город, чуть выше города — ущелье рудокопов, над ним развалины, ворота в огнедышащем тумане, пустынную дорогу, постоялый двор, поля, селенья, города, леса, заснеженные горы… и голубое, ясное, безоблачное небо. Но небо — это где-то там, в недостижимом далеке,
