Ленька тоже был сторонником крутых мер. Упиравшегося Ягодая схватили и поволокли к болоту. Он неистово орал, начал кусаться, вырвался из рук и дал стрекача. Бросился он не к Лукину, а в другую сторону – к кустам, тянувшимся вдоль просторного заливного луга.
От дрессировки пришлось отказаться, и, чтобы Валька не заблудился, пошли за ним следом.
Ленька брел мокрый, кумачовая рубаха его казалась сшитой из двух разных кусков. Внизу до пояса, где материя была влажной, она потемнела, а на груди и плечах оставалась светлой.
Толька, заложив в рот два пальца, пронзительно свистнул. Ягодай не ответил.
– Боится! – сказал Сашка. – Думает, мы его опять в болото потащим.
– Ягода-а-ай! Не бойсь! – закричали ребята все вместе.
Валька вышел из кустов, но к ребятам подойти все же не решился, так и шел всю дорогу далеко сзади.
Когда миновали луга и надо было поворачивать влево к деревне, Сашка предложил:
– А знаете что? Дома чего сейчас делать в такую рань? Идемте лучше на речку!
Не больше чем через час ватага была уже на песчаных отмелях Ловати. Искупались, позагорали, потом принялись гонять мальков, стараясь брызгами загнать их в крохотный заливчик между берегом и отмелью.
Ленька зашел подальше, споткнулся о скользкую корягу и, поднимаясь, заметил, что в воде что-то блеснуло. Он нагнулся и вытащил из воды небольшой, величиной с ладонь, потемневший старинный крест.
– Чур, одному, чур, одному! – закричал он, показывая свою находку.
Ребята окружили Леньку. Металлический крест был словно из кружева, а в промежутках между узорами виднелась белая и голубая эмаль. Кое-где эмаль отвалилась. В середине креста блестела бусина вишневого цвета величиной с крупную горошину. Ленька протер ее и посмотрел на свет.
– Смотрите-ка, что здесь! – изумленно воскликнул он. – Как переводная картинка!
Ребята поочередно прильнули глазом к вишневой бусине, и каждый отчетливо увидел бородатого человека, идущего в гору с крестом на плече.
– Вот это да! – восхищенно прошептал Ягодай.
– Не трогайте! – предупредил всех Серега. – Это, может быть, цыганский крест, от него всякие напасти бывают.
– Да брось ты! – обозлился Ленька. – Все это бабушкины сказки.
– А вот попробуй разбей крест! Сразу тебя громом шарахнет! Разбей, если бабушкины сказки!
– Захочу и разобью.
– Ну захоти!
Ленька огляделся, увидел валун, поросший мхом, положил на него крест, схватил другой камень и что есть силы ударил по кресту. Брызгами полетела эмаль, и от креста остался только бесформенный кусок темного металла.
– Ну, что? Вот тебе и гром, и цыганский крест… Жалко только глазок с картинкой.
Серега был несколько обескуражен таким оборотом дела. Он верил в магическую силу цыганского креста, так же как верил в домовых и русалок. Ленька сильно поколебал его уверенность. Но Серега в спорах придерживался правила: ни с чем не соглашаться и ни в коем случае не сдаваться.
– Тебе все сказки! – возразил он Леньке. – Может, и свистуны тебе тоже сказки?
– Какие свистуны?
– А те, что за теткой Дарьей гнались на Сухой ниве? Змеи такие, как бесхвостые чурбаны, с петушиными гребешками. Тоже, может быть, не поверишь?
– И не поверю! Когда это они гнались?
– Ну давно, когда нас еще и на свете не было. А что гнались, это точно. Свистят и скачут за ней. Она им что-нибудь бросит, они остановятся, понюхают и опять скачут. А гребешки красные, кровяные, и зубы как у собаки. Ух, страшно!
– Небылицы! – возразил Сашка, хотя с интересом слушал рассказ про зубатых свистунов, которые ночами гоняются за людьми…
Только подходя к деревне, ребята почувствовали, как они голодны.
Ленька прибежал домой и сразу уселся за стол.
– Мам, – проговорил он с полным ртом, – я на Ловати цыганский крест нашел. Глянь!
– Какой же это крест, сынок?
– Нет, он не такой был. Это я его камнем разбил. На спор. Сказали, что громом меня убьет, а я вон как его разукрасил – и ничего.
– Да что ж это ты, греховодник, делаешь! – рассердилась вдруг Екатерина Алексеевна. Рассердилась, так, что лицо ее покраснело. – Беды нажить хочешь? Да видано ли дело, чтобы православный крест камнем бить? Вот я тебя сейчас!..
Мать ухватила с порога обшарпанный веник. Ленька никогда не видел ее такой сердитой.
– Ты чего? – едва не плача, Ленька выскочил из-за стола. – Все равно бога нет!..
