— Зеленая комната, — холодно произнесла миссис Дадли, и Элинор с внезапной неприязнью почувствовала, что легкомысленные или критические отзывы о доме каким-то образом задевают экономку; может быть, она убеждена, что Хилл-хаус нас слышит, сказала себе Элинор и тут же пожалела о своем предположении. Наверное, она поежилась, потому что в следующий миг Теодора ласково, успокаивающе положила ей руку на плечо. Она прелесть, подумала Элинор, улыбаясь в ответ, ей не место в этом темном, тоскливом доме. Впрочем, мне тоже здесь не место, и вообще никому. И тут она рассмеялась, увидев, с каким выражением Теодора оглядывает зеленую комнату.
— Боже, — выдохнула та, искоса глядя на Элинор, — как очаровательно. Ну просто беседка.
— Обед будет стоять на буфете в столовой к шести часам ровно, — сказала миссис Дадли. — По тарелкам можете раскладывать сами. Посуду я уберу с утра. Завтрак я готовлю к девяти. Таковы мои условия.
— Ты напугана, — заметила Теодора, глядя на Элинор.
— Поддерживать в комнатах такой порядок, как вам хотелось бы, я не могу, а помощницу мне вы все равно не найдете. Я никому не прислуживаю. Я здесь работаю, но это не значит, что я стану кому-нибудь прислуживать.
— Это просто пока я думала, что буду здесь совсем одна, — ответила Элинор.
— После шести я ухожу, — продолжала миссис Дадли. — До того, как начнет смеркаться.
— Теперь я здесь, — сказала Теодора, — так что все хорошо.
— У нас общая ванная, — объявила Элинор невпопад. — Все спальни в точности одинаковые.
В комнате у Теодоры были зеленые репсовые шторы, зеленый плед на постели и такое же одеяло в ногах, обои с зелеными гирляндами, комод с мраморной столешницей и гардероб — в точности как у Элинор.
— В жизни не видела ничего ужаснее, — проговорила Элинор, почти срываясь на крик.
— Все как в лучших гостиницах, — объявила Теодора, — или в приличных летних лагерях для девочек.
— Я не задерживаюсь дотемна, — продолжала миссис Дадли.
— Если ночью будете кричать, никто не услышит, — пояснила Элинор. Поймав на себе вопросительный взгляд Теодоры, она поняла, что мертвой хваткой вцепилась в дверную ручку, поэтому тут же разжала пальцы и уверенно прошла через комнату. — Надо будет придумать, как открыть окна.
— Так что если вам потребуется помощь, тут никого не будет, — сказала миссис Дадли. — Ночью мы вас даже не услышим. Никто не услышит.
— Теперь все нормально? — спросила Теодора.
Элинор кивнула.
— Ближе поселка никто тут не живет. Даже и не подходит.
— Наверное, ты проголодалась, — сказала Теодора. — Я умираю, как хочу есть. — Она поставила чемодан на кровать и сбросила туфли, продолжая говорить: — От голода я просто зверею: рявкаю на людей и разражаюсь слезами.
Она вытащила из чемодана свободного покроя брюки.
— По ночам, — миссис Дадли улыбнулась, — в темноте, — и закрыла за собой дверь.
Через минуту Элинор сказала:
— А еще она ходит совершенно беззвучно.
— Милейшая старушенция. — Теодора оглядела комнату. — Беру назад свои слова насчет лучших гостиниц. Это вылитая школа-пансион, в которой я одно время училась.
— Идем, покажу мою. — Элинор открыла дверь ванной и провела Теодору в синюю комнату. — Когда ты приехала, я только распаковала вещи и уже думала сложить их обратно.
— Бедная крошка. Ты совершенно точно умираешь с голоду. А я, когда увидела этот домище снаружи, только об одном могла думать: вот бы здорово было стоять здесь и смотреть, как он горит. Может, перед отъездом…
— Так ужасно тут совсем одной.
— Видела бы ты мой пансион во время каникул! — Теодора вернулась в свою спальню.
Звук и движение в двух комнатах немного приободрили Элинор. Она поправила одежду на плечиках в гардеробе и поровнее сложила книжки на прикроватном столике.
— А знаешь, — крикнула Теодора через ванную, — это правда похоже на первый день в новой школе: все такое чужое и гадкое, ты никого не знаешь и тебе страшно, что все будут смеяться над твоей одеждой.
Элинор, которая как раз открыла ящик, чтобы вытащить брюки, замерла, потом рассмеялась и бросила брюки на кровать.
— Я правильно поняла, — продолжала Теодора, — что миссис Дадли не придет, если мы ночью будем визжать от страха?
— Таковы ее условия. А ты встретила у ворот милого старичка?
— Мы чудесно побеседовали. Он сказал, что не впустит меня, а я сказала, что впустит. Потом я хотела его задавить, но он отпрыгнул. Слушай, нам обязательно сидеть в комнатах и ждать? Я бы надела что- нибудь поудобнее. Или надо будет нарядиться к обеду?
— Я не стану, если ты не станешь.
— А я не стану, если не станешь ты. Нас двоих им не одолеть. И вообще, пошли гулять — мне не терпится выбраться из-под этой крыши.
— Здесь очень рано темнеет, в холмах, под деревьями…
Элинор снова подошла к окну, однако на лужайке по-прежнему лежал солнечный свет.
— По-настоящему стемнеет не раньше чем через час. Я хочу выйти и покататься по траве.
Элинор выбрала красный свитер, думая, что в этой комнате и в этом доме красный свитер и купленные к нему красные босоножки будут не совпадать по тону, хотя вчера цвета казались достаточно близкими. Ну и поделом мне, подумала она, никогда таких вещей не носила, нечего было и начинать. Однако отражение в большом зеркале на дверце гардероба выглядело на удивление хорошо, почти успокаивающе.
— Ты знаешь, кто еще приедет? — спросила Элинор. — И когда?
— Доктор Монтегю, — ответила Теодора. — Я думала, он приедет первым.
— Ты давно знаешь доктора Монтегю?
— В глаза не видела. А ты?
— И я. Ты заканчиваешь одеваться?
— Я готова.
Теодора прошла через ванную в комнату Элинор. Какая она симпатичная, подумала Элинор, хотела бы я быть такой. На Теодоре была ярко-желтая блузка. Элинор сказала со смехом:
— От тебя в комнате больше света, чем от окон.
Теодора подошла к зеркалу и одобрительно себя оглядела.
— Думаю, в этом унылом месте наш долг — выглядеть как можно ярче. Твой красный свитер — самое то: нас с тобой будет видно через весь Хилл-хаус. — По-прежнему разглядывая себя в зеркале, она спросила: — Как я понимаю, доктор Монтегю тебе написал?
— Да. — Элинор смутилась. — Я сперва подумала, это шутка. Но муж моей сестры навел справки…
— Знаешь, — медленно проговорила Теодора, — до последней минуты… наверное, до ворот… я не верила, что Хилл-хаус и правда есть. Все-таки не ждешь, что такое может быть.
— Однако некоторые надеются, — промолвила Элинор.
Теодора рассмеялась и, круто повернувшись, взяла ее за руку.
— Теперь мы двое детей в лесу, — сказала она. — Идем исследовать окрестности.
— Не стоит уходить далеко от дома…
— Обещаю свернуть назад по первому твоему слову. Как ты считаешь, надо предупредить миссис Дадли, что мы отправляемся гулять?
— Наверняка она следит за каждым нашим шагом, и это тоже условие, которое она поставила.
— Интересно, кому? Графу Дракуле?
