Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями

(от рака).

П (Довольно долго ожидает, пока клиент скажет что-нибудь еще): Этого не должно произойти — человек в ее годы, немногим более сорока, да еще с маленьким ребенком — неподходящее время, чтобы умирать. Да, это не должно произойти, это неправильно.

(Клиент с изумлением смотрит на меня, и его лицо, все его тело выражает огромное облегчение. У него текут слезы. Довольно долго он просто сидит и глубоко дышит. Потом продолжает говорить.)

К: Я пытался почувствовать, что будет, если это случится.

То, что я высказал в виде краткого замечания, оказалось связанным с переживаниями клиента и вызвало внутри него развитие чего-то такого, что он долгое время замалчивал и отбрасывал.

В различных бедственных ситуациях некоторые люди не могут просто смотреть в лицо реальности (что они тоже, естественно, делают). Они пытаются убедить себя, что раз несчастье произошло, это правильно. Они начинают говорить о Боге, о котором раньше никогда даже не упоминали, считая, что все происходит по воле Божией. Однако несчастье — вовсе не то, чего хотелось бы внутреннему (на уровне организма) чувству — ему хочется исцеления и движения в жизнеутверждающем направлении.

В данном случае я не чувствовал заранее, что жизнеутверждающее начало этого клиента потерпело поражение. Я просто высказал свое мнение и был готов его отбросить в том случае, если бы оно стало препятствовать процессу.

В другой раз, при работе с другим клиентом, содержание нашей беседы на концептуальном уровне было совершенно противоположным.

К: Он (близкий друг) был примерно моего возраста и умер. С тех пор я напуган и напряжен (Клиент фокусируется. Затем делает глубокий выдох облегчения) ... Умереть — это допустимо... Да, умереть — это допустимо, и этот момент для меня очень важен.

П: Ваше напряжение ослабевает, когда вы говорите, что это допустимо. Действительно, смерть не является чем-то запрещенным.

Давайте рассмотрим общие ценности клиента. Возникает впечатление, что они противоположны тем, что были приведены в предыдущем примере. Я понял, что тело этого человека постоянно находится в напряжении, стараясь этим уберечь себя от возможности смерти. При фокусировании клиент замечает, что его напряженность — вовсе не страх смерти, как это казалось первоначально. Скорее, это чувство, что смерть — это изначальное зло и несправедливость, которое можно и нужно полностью запретить. Клиент нашел в себе такое различие и смог отделить это чувство от страха смерти. Наступило облегчение.

Понимание, полученное в данном случае на основе реальных переживаний, не является противоположным тому, что мы наблюдали в предыдущем примере. Это вовсе не означает, что смерть — что-то “правильное”, как пытался думать клиент. Но без того взаимопереплетения переживаний, благодаря которому данное утверждение получает свое дальнейшее развитие, мы не смогли бы узнать, что оно означает. Без погружения в чувствуемое ощущение и без его последующего развития человек, произносящий эти слова, не сумеет сам узнать, что они означают. Хотя клиент может подтверждать, что его слова означают именно то, что означают, их действительное значение проявится в том, как будут развиваться связанные с ними переживания, они всегда более сложны, чем теоретические понятия (Gendlin, 1967, 1982, 1986b).

Психотерапевт не может знать заранее, какое из общих утверждений окажется для данного клиента жизнеутверждающим. Я могу легко сказать второму человеку то же самое, что и первому. Если бы я сказал ему, что смерть друга — это неправильно, он, вероятнее всего, подтвердил бы мои слова, но они не имели бы никаких последствий на уровне переживаний, поскольку его подлинное, внутреннее отрицание смерти может быть найдено только с помощью фокусирования.

Можно ли на этом основании предположить, что значение всех высказываний носит чисто индивидуальный характер? Нет, нельзя. Большинство людей могут разобраться в различениях, сделанных другим человеком на основе его переживаний. В различении на уровне переживаний есть нечто общее для всех людей.

Основано ли чувство такой организмической “правильности” на неких природных предпосылках? Если, например, утверждать, что “каждый ребенок нуждается в заботе и покровительстве”, то такое утверждение вполне справедливо и для детеныша любого животного. Однако следующие два случая показывают, что возникающее в данном случае на уровне тела чувство “правильности” не просто основано на каком-либо природном факте. Приведем пример. Клиент, казалось бы, вполне ярко вспомнил себя новорожденным. Два его старших брата смотрят на него и качают головами: “Да он ни на что не годится, — говорят они. — Никчемный парень...”

К: Я почувствовал полное презрение к себе. Получается, что я вообще ни на что не способен. И я никак не мог защитить себя от этого. Я не умел еще говорить... Да, я не мог возразить!

П: Они проявляли свое презрение к вам, а вы ничего не могли сказать в свою защиту. Конечно, в этом нет ничего хорошего. Так не должно быть. У вас должны быть способы защитить себя.

Это был переломный момент. Клиент явно распрямился, его плечи приподнялись, как будто с них был сброшен тяжелый груз. Он начал глубже дышать.

К: Да, я должен был возразить. Мне приходилось жить под гнетом этого презрения всю жизнь, но больше так не будет.

Когда мы только рождаемся, природа не дает нам никакой возможности защитить себя самостоятельно. Поэтому мое утверждение не основано на том, каковыми вещи являются по своей природе. Я ценю этот пример именно за то, что он показывает эту мысль со всей отчетливостью.

Другой, совершенно противоположный пример взят из беседы с одним клиентом, недавно эмигрировавшим из России и рассказывающим, как хорошо ему здесь живется.

К: То, как мы живем здесь... там это совершенно невозможно. Только отдельные люди могут жить так хорошо. Реальностью в том мире было то, что моя мать, я и мои братья жили в одной комнате и тратили все свое время на то, чтобы просто выжить. Мне нужно найти способ объяснить моим детям, что наша нынешняя жизнь — не настоящая реальность.

Мои оценочные утверждения о том, что должна быть реальность более правильная, чем реальность, предлагаемая природой и обществом, в данном случае могут выглядеть попыткой запутать то, что этот человек считает ценностью и что он хотел бы передать своим детям. Сама возможность понять и оценить оба убеждения показывает, что они в чем-то универсальны (так же, как и любые другие различения, основанные на непосредственном опыте).

В первом из следующих двух примеров клиентка, подвергшаяся в детстве сексуальному насилию, обнаружила в себе много болезненных переживаний. Как-то я сказал ей:

П: Этого не должно было произойти. Я знаю, что это случилось, но не должно было — это просто неправильно.

П: Нет. На самом деле мир устроен не так. Любой человек может сделать все что угодно с любым другим человеком.

Тем не менее, в ее глазах что-то блеснуло. Я увидел, как у нее внутри пришло в движение и ожило нечто новое, волнующее и неомраченное. Внутри личности появилось что-то такое, что знало (и