— Что… что ты со мной сделала?
Хороший вопрос. Что Рейес с ним сделал? Как обычно, ни капли крови.
Заглянул Сассмэн, оценил состояние Прайса, одобрительно кивнул мне и снова исчез.
— Я не могу пошевелить пальцами. — Прайс рыдал, пуская слюни. Абсурдное зрелище. Должно быть, Рейес перерезал ему сухожилия на запястье или что-то в этом роде. Круто.
По-прежнему держа бандита на мушке, я подползла к отцу Федерико и принялась его развязывать. Тут в кладовую влетел Ангел в сопровождении встрепанного дяди Боба. Интересно, как парню удалось его сюда привести.
За ними ворвались двое полицейских и повалили Прайса на пол. Дядя Боб опустился возле меня на колени.
— Чарли, — позвал он, и на его лице обозначились морщины тревоги. Большим пальцем он вытер мне губы. Наверно, там была кровь от того, что Прайс сдавил мне горло. — Как ты? Нормально?
— Шутишь? — спросила я, сражаясь с повязкой, закрывавшей глаза отца Федерико. — Я уже вся измучилась.
И тут случилось странное. Я словно очнулась. Дядя Боб забрал у меня пистолет, помог развязать отца Федерико, снял повязку; на лице священника была написана такая благодарность и облегчение, что это меня потрясло. Дядя Боб посмотрел на меня с нежностью и заботой, а я бросилась ему на грудь и цеплялась за него, пока не устала. Он раскрыл мне объятия, точно врата рая, только не такие блестящие.
Я испытывала невероятное облегчение. От того, что выжила. Нашла отца Федерико. Поймала Прайса. Спрятав лицо у Диби на груди, я еле сдерживала слезы, угрожавшие хлынуть потоком и залить меня с головы до ног. Сейчас не время плакать. До чего же я бываю инфантильна.
Я почувствовала руку у себя на плече и догадалась, что это Гаррет.
— Ну теперь-то я могу пойти посмотреть на стриптизерш?
Я бросила взгляд из-за дядиного плеча на ухмыляющегося бескрылого Ангела. Я бы обняла и его, но уж очень странно выглядит, когда я при всех обнимаю призраков.
— Он потянул меня за галстук, — ответил дядя Боб, когда я спросила, как он нас нашел.
— Ангел потянул тебя за галстук?
— И привел прямо к тебе.
Мы сидели в конференц-зале в участке и просматривали признание Бенни Прайса. Было возмутительно поздно; мы прокрутили пленку примерно семь тысяч раз. Думаю, Гаррет в основном пялился на девочек. Они, похоже, неплохо знали свое дело.
— Вот что я тебе скажу, Дэвидсон: я потрясен, — пробормотал он, не отрывая глаз от экрана. — В такой заварухе яйца могут поседеть от страха.
— Ради бога — не яйца, а яичники. Которых у меня два.
Гаррет повернулся и уставился на меня с живым интересом и восхищением:
— Ты же в курсе, что я дипломированный гинеколог? Если твоим яичникам что-то понадобится…
Закатив глаза, я встала из-за стола и босиком поковыляла к двери. Я не стала никому говорить, что Прайс, пытаясь сбежать, едва не свернул мне шею, но не могла скрыть того факта, что на обратном пути к фургону вывихнула лодыжку. Чертовы шпильки. Теперь шея и лодыжка ужасно болели.
Тут появились Барбер и Элизабет с известием, что они нашли отца Федерико. Он в больнице. Они были немного разочарованы, когда я сообщила им, что он там, потому что его туда отвезли мы. Состояние священника оставляло желать лучшего, но он выживет.
И все-таки день выдался удачный. Теперь у нас была флешка, видеозапись и показания отца Федерико. Скорее всего, Бенни Прайс остаток жизни проведет в тюрьме. Или, по крайней мере, значительную ее часть. Конечно, ему придется научиться пользоваться левой рукой, злорадно подумала я.
Разумеется, все почести достанутся дяде Бобу, но так и должно быть. Зато нам очень помогло в плане прикрытия то, что я частный детектив. Больше не придется выдумывать предлоги, почему я оказалась на месте преступления и какие даю консультации. Я частный детектив, и этим все сказано. Стоит мне представиться, и все вопросы отпадают.
— Ты их так и не представила, — окликнул меня Гаррет.
Я обернулась, вопросительно приподняв брови.
Гаррет расплылся в ухмылке.
— Ты познакомила меня с Угрозой и Уилл Робинсон, но забыла представить вторую парочку. — Он опустил взгляд на мой живот.
— Хорошо, — нетерпеливо вздохнула я. — Но не вздумай смеяться над их именами. Они такие ранимые.
Он поднял руки:
— Не буду.
Предостерегающе заворчав, я ткнула пальцем куда-то в область левого яичника:
— Это Улыбнись. — Потом указала на правый. — А это Скотти.
Гаррет прыснул и закрыл лицо руками. Сам напросился.
— Подожди меня, — попросил дядя Боб. Он предложил отвезти меня домой, потому что моя нога была забинтована и обложена льдом.
— Молодец Дэвидсон, — обронил один из полицейских, когда я выходила из зала. В участке оставалась горстка людей, которые улыбались мне и одобрительно кивали. Они меня так поздравляли. После того, как годами косились и шушукались за моей спиной, все это немного пугало.
— Завтра пригоним твой джип, — добавил Гаррет, выходя за нами из участка. Он помог мне забраться в машину Диби и, прежде чем закрыть дверь, проследил, чтобы я пристегнула ремень.
— Молодец, — произнес он одними губами, когда мы выезжали со стоянки. Меня передернуло.
Очутившись дома, я почувствовала себя в тысячу раз лучше. Я не представляла, до чего устала. Дядя Боб помог мне войти и подождал, пока я переоделась в пижаму, чтобы еще раз взглянуть на лодыжку.
Едва я переоделась, как в спальне объявились адвокаты.
— Мы распутали дело, — лучась от счастья, проговорила Элизабет.
— Да, мы молодцы. — Я шагнула к ней, и Элизабет заключила меня в ледяные объятия.
— И что теперь? — поинтересовался Барбер.
Я печально посмотрела на него:
— Теперь вы перейдете.
Элизабет обернулась и подошла к нему:
— Ну, если будешь на кладбище, то я на новой половине, в первой могиле справа.
Он рассмеялся:
— А я в другой стороне. Мои похороны прошли… мило.
— Мои тоже.
— Может, я и не права, — вмешалась я, сдерживая смех, — если так, не возвращайтесь и не преследуйте меня, — но я уверена, что там, куда вы уйдете, вы еще увидитесь. Есть у меня сильное подозрение, что друзья и любимые не расстаются и на том свете.
— Все это так странно, — заметила Элизабет. — Мне почему-то хочется перейти. Такое чувство, будто у меня нет выбора.
— У меня то же самое, — подтвердил Барбер и взял ее за руку, словно бросил якорь.
— Туда всех тянет, — объяснила я. — Как вы думаете, почему вас так мало на земле? Там тепло и прекрасно. Ваше место там.
Они с улыбкой переглянулись и, не говоря ни слова, ушли.
Наблюдать за переходом в иной мир — все равно что смотреть, как люди исчезают на глазах. Я чувствовала их, когда они проходили сквозь меня. Их эмоции. Их страхи. Их надежды и мечты. Никто не испытывал ненависти, зависти или злобы. Чаще всего я ощущала всепоглощающую любовь. Каждый раз, как через меня уходил призрак, крепла моя вера в человечество.
Элизабет оставила все, что у нее было, племянницам и племяннику, а Барбер несколько лет назад
