переводят на более или менее длительное время в Лос-Анджелес, где он снимает квартиру. Повздорив в Люксоре со своей беременной женой Деллой Мей и честолюбивой тещей, он не сообщает им ни адреса, ни телефона.
В Лос-Анджелесе с участием кинозвезд и оравы звездочек Прелл проводит несколько выступлений. Но после первой же речи, вызвавшей всеобщее восхищение и восторг, он сильно напивается, на роскошном лимузине, предоставленном в его распоряжение, вместе с шофером-сержантом пускается в путешествие по злачным местам и в конце концов попадает в какое-то третьесортное заведение, битком набитое пьяной солдатней. Шофер ждет его в машине.
Прелла переполняет ярость, и ему до чертиков хочется подраться, но никто не желает связываться с калекой. Он пристает к каким-то солдатам, и те со злости бросаются на него. В последний момент, однако, кто-то увидел у него на куртке планку Почетной медали конгресса и узнал Прелла по фотографиям в лос- анджелесских газетах. «Эй, да вы же героя угробите!» — закричал солдат и разнял дерущихся.
Выяснилось, что на улице орденоносца ждет шофер-сержант. Пошли за ним. Солдат, узнавший Прелла, предупредил: «Нечего ему в таких местах ошиваться!» Сержант отвез Прелла домой и ни о чем не сказал майору Курнцу, полагая, что тем покроет героя, и вообще со свойственной низшим чинам мудростью рассудив, что начальству ничего не положено знать сверх того, что ему уже известно.
Следующее выступление состоялось в Бейкерсфилде. Вся команда на машинах отправилась туда на вечернее шоу. После того как Прелл отбарабанил речь, повторилось то же самое, только шофер был другой. Прелл попросил отвезти его в какое-нибудь злачное местечко.
Он сам вылез из машины и заковылял в зал. На его лице было выражение упрямой решимости. Бар оказался игорным заведением: сизый табачный дым, стук бильярдных шаров, пьяная галдящая солдатня, в углу режутся в покер. Пропустив стаканчик — другой, Прелл начал задирать окружающих. На этот раз его никто не узнал. Вспыхнула ожесточенная драка, на Прелла навалилось несколько человек, он в кровь измолотил одного, другой схватил кий и ударил его по голове.
Услышав шум, шофер-сержант кинулся внутрь. Прелл лежал на полу в луже крови. Он пощупал ему пульс. Прелл был мертв. Солдаты оторопели, когда сержант сказал им, кто это такой, но в один голос свидетельствовали, что он сам нарвался. Так оно и было.
Глава тридцать третья
Эта небольшая глава написана от лица Уинча, узнавшего о гибели Прелла. Она показывает постепенный его распад. Март Уинч сходит с ума.
Мы уже читали о признаках приближающегося безумия Уинча — о том, как ему привиделась на ветровом стекле фигура убитого бойца из его роты, и он съехал в кювет; как его подмывало ущипнуть даму из Красного Креста на Прелловой свадьбе; о том, в какой сумасшедший азарт он вошел за покером в «Клэридже» и как сжег потом расписку Александера. Мы читали о его ночных кошмарах, когда ему снился японец, шедший на него под минометным огнем со штыком наперевес, и раненый солдат на ничейной земле, в которого били пулеметные очереди, а он все не умирал и никто не мог вытащить его из-под огня; о двух «вурлитцерах» в гарнизонном баре, которые приводили Уинча в ярость, потому что он видел в них будущее — «хромированные поверхности и трубки, пластик, прыгающие слепящие огни и дергающаяся механическая музыка»; о его глубоких переживаниях из-за самоубийства Лэндерса. Психические стрессы усугубляются симптомами развивающейся болезни сердца. Когда в конце тридцатой главы Джонни Стрейндж прощался с Уинчем в гарнизонке Кэмп О'Брайера, ему показалось, что «старшой плохо выглядит».
«Прелл, Лэндерс и Стрейндж — вот единственное, что оставалось у него в жизни», — писал автор в двадцать второй главе. И вот Уинч узнает о смерти Прелла.
Действие этой главы, начинающейся с горестных раздумий Уинча над судьбой Прелла, происходит в мае 1944–го, незадолго до высадки союзников в Нормандии.
Уинч продолжает встречаться с Кэрол — она уедет из Люксора лишь в июне, — но настоятельно советует ей выйти замуж за друга из Огайо, а не за люксорского парня, то есть, по сути, сам торопит ее с отъездом, который и положит конец их связи.
В эти прощальные дни он частенько заходит на стрельбище в Кэмп О'Брайер, где проходят занятия с боевыми гранатами. Уинч на дружеской ноге с офицером и его помощником, и они втроем вдоволь потешаются над зелеными мальцами, овладевающими приемами гранатного боя. Однажды он незаметно сунул себе в карман две гранаты и ушел, как ни в чем не бывало. Дома он осторожно развинтил клещами корпус, высыпал взрывчатый состав в банку и убрал ее. Три ночи он спал, засунув разряженные гранаты под подушку.
Посидев как-то вечером в гарнизонном баре за стаканом вина, в грохоте «вурлитцеров», Уинч возвращается к себе и начиняет гранаты взрывчаткой. Он терпеливо ждет, пока военный городок уснет. В три часа он с гранатами в кармане крадучись подбирается к гарнизонке.
Торцом гранаты он разбивает оконное стекло, затем не торопясь выдергивает чеки и рассчитанным движением кидает гранаты — одну, потом другую — в помещение. Гранаты подкатывают точно под проигрыватели.
Уинч отбежал, пригнулся. Последовал оглушительный взрыв, разворотивший «вурлитцеры» и часть помещения. Повсюду стоит дым, валяются обломки.
Уинч подождал, пока осела пыль, потом заглянул в окно полюбоваться результатами операции и разразился безумным хохотом. По территории городка уже неслись военно-полицейские машины. Уинча настигли в кустах. Смеясь и что-то крича, он некоторое время бежал, глотая воздух, от преследовавших его патрульных, но потом вдруг остановился, схватившись за грудь. Его увезли и заперли в камере гарнизонного госпиталя.
Глава тридцать четвертая
В этой главе, завершающей пятую книгу романа «Конец всего» и вообще весь роман, события излагаются от лица Джонни Стрейнджа, последнего из четверых, составлявших костяк их роты.
Между заключением Уинча в психушку и заключительной главой проходит примерно полтора месяца. Сейчас конец июня, высадившиеся в Нормандии войска скоро перейдут с этого плацдарма в наступление. Стрейндж доволен, что Уинч устроил ему перевод в пехотную дивизию. Он без сожаления расстался с подразделением связи, и теперь его мысли и чувства целиком сосредоточены на стрелковой роте, куда он попал, и на дивизии в целом. Он не ожидал, что так сильно привяжется к людям новой части. Настолько сильно, что он не может без содрогания думать о том, что будет с этими молодыми необстрелянными ребятами — они-то сами, неопытные и наивные, не знают, что их ждет. Здесь заключена кульминация линии Стрейнджа и всего романа.
В этой финальной главе мы застаем Стрейнджа и его подразделение на борту транспортного корабля, идущего в составе конвоя в Англию и дальше к континенту. Солдаты понимают, что, как только они достигнут французского побережья, их сразу же бросят в бой.
Конвой войсковых транспортов находится в Атлантике в нескольких днях пути от Нью-Йорка. Приближается ночь, море застлано туманом, Стрейндж один бродит по судну. Перед его мысленным взором проходят картины недавнего прошлого. Он думает о том, как развалилась их прежняя родная рота, и о том, что сталось с людьми.
Прежде всего он подумал про Уинча. Он вспоминает то утро в Кэмп О'Брайере, когда кто-то из штабных рассказал ему о том, что тот сотворил с гарнизонкой. Стрейндж не представлял себе, чем он может помочь товарищу, и все-таки раздобыл пропуск и потом долго ходил у госпитальной тюрьмы.
Потом он вспоминает, как на другой день пошел проведать Уинча. Шагая по коридору, он слышит, как Уинч в камере выкрикивает то же самое, что кричал тогда на Гуадалканале, когда они брали высоту 27:
