были выполнять работу на означенном участке земли вечно.
При таких жестких мерах возмущения были неизбежны, как грипп зимой. В Британии многие города приходили в упадок. Например, общественные здания в Роксетере, на юге Честера, использовались как амбары. В 360 г. там случились крупные беспорядки. Хотя обычно их описывают как массовое возмущение «варваров-заговорщиков», это была, скорее, акция неповиновения римских офицеров, поскольку ее удалось уладить с помощью «прокламации, обещавшей прощение дезертирам, которые вернутся под знамена»22. Тем не менее сверхбогачи предпочитали Британию Галлии, поскольку в Британии по-прежнему находилась армия, достаточно большая, чтобы обеспечивать гарантии безопасности. Судя по всему, многие богатые люди в 'У в. покинули Галлию и построили себе огромные виллы в сельской местности Британии.
Что касается Галлии, которая когда-то экспортировала зерно для армии в Британии, то теперь туда приходилось ввозить зерно с острова2З. Крестьянские бунты стали откровенно антиримскими. Согласно одному документу 362 г., люди предпочитали жить под властью варваров24.
И вновь армия из Британии была вызвана для спасения богатеев в Галлии. В 363 г. Магн Максим проследовал путем, очень схожим с маршрутом Константина. Он тоже вышел из Британии, чтобы захватить Западную Европу, стать вождем нерегулярного войска и двинуться с ним на завоевание Италии. Император Феодосий со своим генералом Стилихоном сумели его разгромить, и войска, которые Максим вывел из Британии, больше туда не вернулись. Стилихон пытался усмирить Британию вместе с остальной Северной Европой, но в итоге тоже был вынужден вывести армию с острова.
В начале V в. обедневшие германские мигранты массами шли в Галлию, и теперь, когда многие сельские местности оказались в руках бунтовщиков, для Британии вновь наступило время явить миру еще одного спасителя богатых граждан Галлии. Большинство легионов с острова уже ушли, и местные землевладельцы содержали собственные военизированные отряды. Ситуация была в некоторых отношениях сходной с нынешним положением в ряде латиноамериканских стран, где в отсутствие эффективного центрального правительства правые армейские формирования воюют с левыми повстанцами за контроль над частями провинций.
Британцы выдвигали наперебой изрядное число местных предводителей, прежде чем окончательно остановились на солдате, который, возможно, был избран из-за своего имени, – это был очередной Константин. В 407 г. они отправили его с теми легионерами, которых смогли набрать, на Булонь.
Константин быстро овладел этим районом и провозгласил себя Августом Константином III. Он сколько угодно мог называть себя Августом, но его люди больше не желали играть в римские игры. Варвары над Рейном, нападавшие на все, превратили и обитателей Британии и некоторые кельтские народы в противников римского правления, живущих своей жизнью, не зависимой от римских законов. Соответственно, брит ты взялись за оружие и, презирая опасность, освободили свои города от варварской угрозы. Подобным же образом поступили вся Арморика (северо-западная Франция) и другие галльские провинции. Они освобождались, изгоняя римских магистратов и устанавливая местное правление по собственному усмотрению25.
Атлантический регион отделился от Рима окончательно и навсегда стал самоуправляемым.
Одним из примеров глубоких политических и социальных перемен является история женщины по имени Мелания, римской матроны, родившейся около 363 г., которая избрала для себя богоугодную христианскую жизнь26. Около 410 г. Мелания продала почти все свое имущество и пожертвовала деньги монастырю. Исключение составляло ее имущество в Британии. Возможно, потому, что остров был уже вне досягаемости римской власти27.
Антиримское движение входило во власть. В V в. Сальвиан называл варваров маяком, освещавшим коррупцию и бесчеловечность в римском обществе: «Почти все варвары, по крайней мере те, что одного племени и повинуются одному королю, любят друг друга. Почти все римляне преследуют друг друга»28. Конечно, они все еще оставались варварами и все еще дурно пахли. Даже Сальвиан не мог оставить незамеченным «зловоние варварских тел и одежды»29.
Но многие галлы с этим бы смирились И даже смирились бы с жизнью в некатолическом обществе, лишь бы не продолжать жить как римляне. В государстве настали столь мрачные дни, что никто не мог чувствовать себя в безопасности, если только он не злодей… бедных грабят, вдовы тоскуют, сирот обижают, и многие из них, рожденные в приличных семьях и получившие хорошее образование, бегут к нашим врагам, поскольку не могут терпеть публичных гонений. Они ищут среди варваров достоинства римлян, ибо не в состоянии сносить варварскую низость среди римлян… Поэтому они переселяются к готам, или к багаудам, или в какое другое племя варваров, которые правят повсеместно и не сожалеют о своем исходе. Они предпочитают жить свободными людьми под личиной раба, нежели быть в рабстве под видом свободного человека. Поэтому от звания римского гражданина, некогда не только высоко ценившегося, но и дорого продававшегося, ныне отрекаются и бегут, и оно воспринимается не только как низкое, но даже заслуживающее презрения30.
Непринятие Рима было основой развития нового западного европейского мира, но он основывался, до некоторой степени, на воспоминаниях о том, что Рим так усердно пытался занять место мира кельтских «варваров». Сейчас историки считают неправильным, что были периоды, когда для них слово «римский» означало «нормальный», И что потеря империей галлов была выигрышем для галлов, потому что они смогли вернуться к своему нормальному состоянию31.
В Британии избавление от Romanitos проявляется еще отчетливей. В VI в. в Британии был принят кодекс законов, который не был латинским (в отличие от готского и вандальского кодексов в Южной Галлии и Испании). Римские городские и налоговая системы рухнули, и в то время, как Галлия и Италия сохранили епископальную систему христианства, в Британии даже епископы исчезли, и христианство стало монастырским.
Мир друидов был уничтожен и больше никогда не возродился. Но власть Рима была настолько грубой, бесчеловечной и деспотической, что не нужно было вторжения извне, чтобы от нее избавиться. Она зачахла, потому что люди, которые были вынуждены ее терпеть, питали к ней отвращение.
И потому, что большинство из них не видело в такой жизни никаких перспектив.
Часть II Варвары с севера
Германцы
Одним из любимых развлечений германских варваров было некое подобие танца с саблями, более похожее на реальный бой. В танце использовались мечи и копья, и был шанс доплясаться до смерти в буквальном смысле этого слова. Возможно, зрители держали мечи на разной высоте либо размахивали ими, словно в бою, в то время как танцоры двигались между ними. Точно мы не знаем. Все, что у нас есть, это увлекательное описание, оставленное нам Тацитом:
Поскольку опасность для жизни явно подразумевалась, больше всего Тацита впечатлило то, что танцоры участвовали в пляске исключительно ради забавы. Никакой платы они не ожидали! «Вопрос о выгоде или плате не ставился: наградой за их бездумное развлечение была радость зрителей»1. Германцев, согласно Тациту, деньги не волновали. Они не практиковали ростовщичество. Они находили янтарь, но не знали ему цену и, когда получали за него хорошие деньги, «брали их с изумлением». Когда Тацит писал эти строки, Рим был насквозь коммерциализированным обществом и основным движущим мотивом была выгода. В то же время римлянам представлялось, что германская культура все еще обладала такими примитивными побудительными силами, как честь, верность, храбрость, а иногда просто Joie de vivre!*
* Радость жизни (фр.).
