который ты от Андрея прячешь. Пусть докажут тогда, кто стрелял». А потом так и вышло с Машей.
Глава 28
Этот рабочий день выдался напряженным. И пациентов больше обычного, и проблемы у всех непростые. Куськин с матерью приходил — что всегда событие из особенных. И все же не выходила из головы Далилы последняя фраза Наташи.
«А потом так и вышло с Машей», — сказала она.
'Получается, Замотаева уверена, что Машу убил Гоша Кроликов, — крутилось весь день в голове у Далилы. — Следовательно, Наташа знала, что у Маши с Кроликовым намечался (а возможно, и был) роман.
Тогда почему она скрыла свою осведомленность?'
Уже вечером Далила прозрела: 'И Морковкина до жути боится Кроликова. И у нее странная фраза мелькнула, что-то вроде того: «Будет мне, как и Маше».
От кого будет?
Конечно, от Кроликова'.
«Надо ехать к Морковкиной, — проводив последнего пациента, решила Далила. — А потом уже — к Гоше».
Но до Кроликова она не доехала Разговор с Морковкиной оказался коротким: Марина быстро признала, что подозревает в убийстве Кроликова, но попросила Далилу никому об этом не говорить.
— Все равно доказать не сможете, — сказала она на прощание. — И мне от этого страшно.
— Зачем же вы встречаетесь с таким злодеем, да еще и замуж за него собираетесь? — поразилась Далила.
Морковкина ее просветила:
— Это не я за него собираюсь, это он хочет на мне жениться. А я отказаться боюсь.
Наткнувшись на осуждающий взгляд Далилы, она с виноватой улыбкой добавила:
— Он неплохой парень, мой Кроликов, даже добрый. Просто ревнивый до жути, и дури в нем многовато. Сгоряча может дров наломать, а вообще-то он смирный.
— Ну да. Пристрелит кого-нибудь и опять смирный, — горько усмехнулась Далила.
Простившись с Морковкиной, она села за руль своего «Форда», но тронуть с места его не успела — рондо'
Моцарта помешало: в кармане запрыгал мобильный.
Звонила тетушка Мара, переживала за Мальчика.
— Да занимаюсь я твоим Мальчиком, — успокоила тетку Далила, — правда, толку от этого мало. Он абсолютно здоров, но вбил себе в голову, что у него серьезное помешательство. Какие-то кружки на кухне его пропадают и появляются, какие-то стулья сами собой передвигаются по квартире.
— И что ты собираешься со всем этим делать? — поинтересовалась тетушка Мара расстроенным голосом.
— Шкаф его продавать собираюсь, что еще я могу с ним поделать? Пендраковский ужасно мнительный, а кто-то этим пользуется и нарочно башку ему задуряет.
— Зачем?
— Уж не знаю. Думаю, с целью заполучить его драгоценный шкаф.
Тетушка Мара тревожно спросила:
— А шкаф действительно драгоценный?
— О да! — рассмеялась Далила. — Мальчику твоему повезло. Это не шкаф, а целое состояние. Мой антиквар его посмотрел и сказал, что шкаф этот из знаменитого гарнитура. Вроде Наполеон подарил любовнице (обычной трактирщице) гарнитур, так вот шкаф вроде оттуда.
— Как же он попал к Пендраковскому? — удивилась тетушка Мара.
— Вот уж не знаю. Об этом надо было спрашивать прабабку, да уже поздно. Я знаю одно: шкаф надо срочно продать. Иначе Мальчика твоего до сумасшествия доведут и возьмут этот шкаф даром. А я, как назло, занята сейчас страшно. Ты не могла бы пробежаться по своим старым связям…
Тетушка Мара строго оборвала племянницу:
— Я ничего не могу. У меня сердце, подагра, радикулит и плачет Галкина Ангелина.
— Ангелина?! — поразилась Далила. — Откуда она у тебя?
— Слезно просила Галина, я отказать не могла.
— Ладно, не переживай, я шкафом займусь. Это значительно легче — выгодно и срочно продать наполеоновский шкаф, — чем сидеть с Ангелиной.
И Далила, развернув резко «Форд», направилась не к Кроликову, а к антиквару.
По дороге ругалась на чем свет стоит: на Пендраковского, на шкаф, на Галину и даже на тетушку Мару — пар выпускала.
Выпустила и в благостном настроении к антиквару вошла — иначе с ним не договориться, уж больно взыскательный он, антиквар.
Антиквар молча внимательно слушал Далилу, а потом вынес свой приговор:
— Хорошо, я шкафом займусь. Ради вас.
— Хотелось бы срочно продать, но выгодно, — повторилась она.
— Понимаю, — важно кивнул антиквар, — гарнитур внесен в каталог, поэтому и на шкаф взвинтилась цена. Так что, думаю, с поставленной задачей справлюсь. А как наш клиент? Он не будет капризничать?
— Клиента я беру на себя, — пообещала Далила.
— Договорились, — обрадовался антиквар.
Обрадовалась и Далила, подумав: «Как быстро все разрешилось. И к Кроликову, пожалуй, успею».
Определившись со шкафом, мысли ее переместились к Галине.
'Куда же Галка завеялась? — гадала она, выходя от антиквара. — Неужели с чехом опять помирилась?
Вот же хитрая бестия!
Ой, какая там хитрая, глупая, — немедленно опровергла себя Далила. — Такой приятный мужчина ей целый год названивал, в трубку дышал, даже решился на отчаянный шаг, шел к Галине с букетом, и что в результате? Эта дура связалась с алкоголиком Ванеком!
Прямо на глазах у этого милого человека, на которого можно положиться, проверено. Он не сдрейфил, принял роды, спас Ангелину, а что Ванек? Ванек козел!
Упустила Галина свой случай! И гадалка ей нагадала!
Вот где я теперь буду искать ей того дышателя в трубку? Даже имени его не спросила!'
Едва она об этом подумала (бывает же в жизни такое!), в толпе прохожих неожиданно мелькнуло лицо, знакомое, чуть ли уже не родное.
«Он! — Далилу прошило. — Он!»
Мужчина прошел мимо, не взглянув на нее. Его спина стремительно удалялась, а Далила даже имени не знала его — как окликнуть? Как позвать?
И она в отчаянии завопила:
— Ой! Ай! Э-эй! Мужчина! Пожалуйста! Остановитесь! Я вас очень прошу!
Он по инерции сделал пару шагов, остановился и оглянулся, испуганно тараща глаза на Далилу. Она подлетела к нему, радостно восклицая:
— Здравствуйте! Вы меня не узнали?!
В ответ прозвучало весьма неуверенно:
— Почему же, узнал.
И Далила повела себя абсолютно неинтеллигентно: от страха, что он уйдет, оголтело затрещала:
— Я подруга Семеновой! Ой! Как хорошо! Я подруга Галины! Помните, вы роды у нее принимали!
Он расплылся в улыбке:
— Ну, как же! Помню, конечно, еще бы. То-то смотрю, знакомое вроде лицо…
Оборвав себя на полуслове, он выстрелил в Далилу вопросом:
— Как Ангелинка?
Она, довольно отметив: «Даже имя знает ее», опять затрещала — Ангелинка ходит уже. Да что там