Слова через край

Джакомо. Не болел.

Окулист. Молодец! (Отходит на несколько шагов, поднимает четыре вытянутых пальца и показывает их Джакомо.)

Джакомо. Четыре.

Окулист. Прекрасно! (Указывая на листок календаря, чтобы Джакомо прочел.)

Джакомо. Одиннадцатое апреля… Святой Бьяджо…

Окулист. Отлично!

Массари. Извините… А в политическом отношении?

Джакомо ошарашен.

Окулист (к Массари). Это не имеет значения, уверяю вас.

Синьора Массари (поднимаясь со стула). Разрешите? (Пересаживается подальше, за спину Окулиста, чтобы лично проверить остроту зрения продавца глаза, и поднимает пальчик, такой коротенький, что он еле-еле высовывается.) Сколько?

Джакомо. Ни одного.

Синьора Массари. Как же так?.. Один.

Окулист. Вы не обижайтесь, синьора, но пальцы у вас чуточку коротковаты, и их нелегко разглядеть.

Синьора Массари (с досадой). Ну хорошо, так сколько же вы хотите?

Джакомо. Сумму назвать не так просто… Можно запросить десять, а можно и тысячу, и миллиард…

Синьора Массари (иронически). Конечно, запросить-то все можно. (Агрессивно.) Назовите сумму. (Ожидает ответа с враждебным видом.)

Массари. Мы позволяем себе обсуждать этот вопрос не столько потому, что он интересует нас лично, сколько из соображений общего характера. Подумайте о сфере компенсаций при несчастных случаях.

Окулист. Да, действительно. Глаз — столько-то. Два глаза вдвойне. А сколько за палец? Ведь если у каждого итальянца их десять штук, то может набраться полмиллиарда.

Синьора Массари. Автомобильные наезды становятся все чаще.

Джакомо. Синьора… В будущем вы по-прежнему собираетесь жить в этом городе?

Синьора Массари. Разумеется.

Джакомо. Значит, когда-нибудь я смогу встретиться с вашим мужем… Это несколько осложняет положение…

Синьора Массари (с неожиданной тревогой). В тридцать восьмом году мы нашли на улице собачку. Она прожила у нас год… Потом откуда-то явился хозяин, но собачка всегда прибегала к нам.

Окулист. Успокойтесь. Это не наш случай. Я допускаю, что могут мелькать искры, появляться радужные блики, одним словом, что-то останется, но что-то легкое, незаметное, вроде касания крылом волны, не более…

Массари (к Джакомо). Итак, назовите сумму, дорогой друг…

Джакомо. Мне очень хотелось бы открыть кафе и смотреть… на людей… на все вокруг…

Синьора Массари. Мне кажется, тут какое-то недоразумение. Вы говорите так, будто это уже невозможно… Ведь нам нужен только один… один глаз, а не два.

Массари. Учтите, ведь только вчера мы даже не думали об этой возможности. Нам случайно стало известно о вашем прискорбном намерении…

Джакомо. Это верно. Потом я услышал о вас и сказал: значит, я еще кое-чего стою. Это был минутный порыв.

Синьора Массари. Вам следует знать, что есть люди, которые их даже дарят.

Джакомо. Это святые, синьора.

Синьора Массари. А не могут возникнуть какие-нибудь осложнения с юридической точки зрения?

Окулист. Гражданский кодекс, во всяком случае, не разрешает продавать какую- либо часть нашего тела, даже самую маленькую. Или все, или ничего…

Массари. Мы все одинаково заинтересованы в молчании.

Окулист. Современная цивилизация — увы! — держится на том, о чем умалчивают, а не на том, о чем говорят!..

Массари. Мне хотелось бы поскорее закончить дело.

Джакомо. Тогда вы сами предложите цену.

Синьора Массари. Попробуйте закрыть один глаз рукой.

Джакомо подчиняется, а синьора берет со стола бутылку.

Что это?

Джакомо. Бутылка.

Синьора Массари. Вот видите? Вы же не сказали что-нибудь другое… Вы сказали: бутылка. Назначьте цену.

Джакомо (продолжая закрывать один глаз рукой, пытается обвести взглядом всех присутствующих). На меня больше не взглянет ни одна женщина…

Синьора Массари (с удивлением и неодобрением). У вас ведь жена и дети…

Джакомо. Да, но мне всегда хотелось немножко отвлечься… Теперь я мог бы позволить себе кое-что на это потратить…

Синьора Массари. Я надеюсь, что вы используете наши деньги как порядочный отец семейства.

Джакомо. Конечно, но представляете себе, что значит: никогда больше. В каких-то вещах всегда приходится себя ограничивать… достаточно запретить себе думать о них как о чем-то невозможном.

Синьора Массари. Вы колеблетесь?

Джакомо. Нет… Нет, если представлю себе рожу лавочника и то, как я выкладываю перед ним на прилавок тысячные бумажки… Вы сможете дать мне новенькие?

Массари. Охотно.

Джакомо (со вздохом). Сейчас мне кажется, что глаза — это, наверное, самое главное в жизни.

Синьора Массари. Возможно, вы несколько переоцениваете важность зрения. Я придаю большее значение ногам.

Окулист. Синьора… а руки? Мне кажется, что руками я думаю… (Шевелит в воздухе руками, демонстрируя их ловкость и выразительную подвижность.)

Синьора Массари. Представьте, что вдруг вспыхивает пожар, а у вас нет ног. Я ужасно боюсь пожаров. А в остальном, сказать по правде, у меня нет повода жаловаться на жизнь.

Окулист. Пожарные добились в своем деле немалых успехов.

Синьора Массари (качая головой). Я никогда не решусь броситься вниз на этот белый брезентовый круг.

Окулист (успокаивающе). Вы ведь живете на первом этаже, синьора.