рискнуть и сделать свой ход. Само собой, всего он рассказывать не собирался, но хотя бы дал Хулио пищу для размышлений и, более того, обозначил нужное направление. Что ж, судя по всему, Нико решил проверить, насколько можно доверять Хулио Омедасу.
Теперь психолог вновь и вновь задавался вопросом, какое конкретное наполнение могут иметь догадки и подозрения Кораль Арсе касательно какой-то темной стороны отношений ее мужа и их общего сына. Даже она сама не смогла бы точно выразить в словах все то, что ее пугало и настораживало. Тот факт, что Кораль была в этом отношении на стороне Хулио, не делал его задачу сколько-нибудь легче. Он вместе с ней вынужден был гадать на кофейной гуще, пытаясь вычленить истину из океана сомнений и подозрений.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, Хулио решил, что просто обязан расследовать этот случай. Он даже был готов пойти на некоторый риск. Омедас надеялся, что, получив доступ к личным вещам Карлоса, он сумеет найти след, столь нужный ему.
На следующее утро психолог вновь приехал в Ла Моралеху, улицы которой за это время изучил как свои пять пальцев. В ответ на его звонок на пороге показалась Арасели. Она как раз заканчивала убираться в вестибюле виллы.
— Привет, Арасели. Как дела?
— Спасибо, хорошо. Дома никого нет. Если хотите, можете подождать здесь, в гостиной. Нико скоро вернется из школы.
Арасели проводила его в гостиную. Он сделал вид, что собирается присесть на диван, но стоило служанке выйти за дверь, как Хулио немедленно поднялся на второй этаж.
В спальню Кораль он вошел как археолог, впервые спускающийся в священный могильник, раскопанный им. На старинный ковер Омедас ступил не без опаски. Ему казалось, что по этому антикварному изделию можно ходить только босиком.
Хулио окинул помещение беглым взглядом и убедился в том, что и здесь все было оформлено богато, но со вкусом. На полочке трюмо стояли духи Кораль. Этот запах он безошибочно узнал бы среди тысяч других. Рядом пристроилась рамка с фотографией, на которой Кораль и Карлос были запечатлены в вечерних нарядах, судя по всему, на каком-то банкете. Открытая серебряная шкатулка с украшениями не слишком привлекла его внимание, хотя ювелирные изделия, сверкавшие в ней, привели бы в трепет любого вора, проникшего в дом. Хулио же куда больше заинтересовала ночная рубашка Кораль. Он взял ее в руки, нежно погладил и поднес к лицу, чтобы вдохнуть едва уловимый аромат тела этой женщины.
По обе стороны кровати стояли столики. На стороне Кораль Хулио обнаружил несколько номеров «Нэшнл джиографик» и какие-то медицинские журналы. Карлос, судя по всему, читал в постели экономические бюллетени и справочники по программному обеспечению.
На маленьком столике в противоположном углу комнаты Хулио заметил хорошо знакомую ему вещицу. Эту дешевую музыкальную шкатулку с морячком Попаем, склонившимся в учтивом поклоне перед своей возлюбленной Оливией, он получил в качестве приза за меткую стрельбу в тире на какой-то ярмарке. Точь-в-точь как диснеевский Попай, он тогда всячески пытался поразить свою избранницу и честно заработал эту простенькую жестянку, расстреляв из пневматической винтовки чуть ли не целый коробок спичек.
Хулио непроизвольно открыл шкатулку. Из нее на пружинке выскочила Оливия и закружилась перед Попаем в смешном, нескладном танце. Дерганые механические движения сопровождало негромкое металлическое треньканье и звон.
Эти звуки сработали как волшебное заклинание. Хулио на время забыл о том, что привело его в эту комнату, и погрузился в воспоминания. Простенькая мелодия вызвала в его памяти целый поток образов — зрительных, слуховых и осязательных. На минуту-другую воспоминания обрели для него даже большую реальность, чем окружающие предметы и пространство. Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Казалось, еще немного, и он перенесется в то далекое, безвозвратно ушедшее время, будет вспоминать о годах разлуки с Кораль, как о кошмарном сне.
Невероятным усилием воли Хулио заставил себя захлопнуть крышку музыкальной шкатулки. Как только стихла музыка, с него спало оцепенение. В последний раз взглянув на Оливию, замершую перед своим поклонником, он поставил шкатулку на место и, проклиная себя за то, что так бездарно тратит драгоценное время, спустился в кабинет Карлоса.
Повсюду на столах и полках здесь лежали кипы документов, биржевые сводки, какие-то таблицы, книги, названия которых ничего не говорили Хулио. Самую большую пачку бумаг прижимало увесистое пресс-папье. В центре стола гордо лежал ежедневник в дорогом кожаном переплете.
В общем, в этом помещении ничего интересного для Хулио, судя по всему, не было. Все эти бумаги, с его точки зрения, совершенно бесполезные, не добавляли ни одной новой черты образу Карлоса, сложившемуся в его сознании. Об этом человеке ничего не сказали ни фотография Кораль, стоявшая на письменном столе, ни полка с записями классической музыки, ни маленькая фигурка ведьмы с головой в виде хеллоуинской тыквы, закрепленная на мониторе компьютера.
Хулио не нашел ничего интересного в кабинете главы семьи и решил заглянуть в комнату Нико, втайне рассчитывая обнаружить там что-то вроде дневника. Это дало бы ему возможность проникнуть во внутренний мир Николаса, даже, образно выражаясь, украсть у него какую-то часть личных мыслей и переживаний. Точь-в-точь так сделал мальчишка, прочитав его рабочий дневник. После этого поступка своего подопечного Хулио чувствовал себя вправе использовать в работе подобные, не совсем корректные приемы.
На письменном столе Николаса, как, впрочем, и во всей комнате, был полный порядок. Хулио осторожно открыл папку, лежавшую на видном месте. В ней оказались какие-то школьные записи и несколько рисунков — машины, космические корабли… Рисовал Нико действительно хорошо. Хулио было приятно думать, что этот дар мальчик унаследовал от матери.
Психолог покопался в ящиках стола и нашел еще один альбом, меньший по формату, изрисованный почти полностью, вплоть до последних страниц. Эти рисунки разительно отличались от тех, что лежали в папке, которую Нико носил в школу. Мрачные картинки в альбоме были выполнены в основном углем, почти без добавления других цветов и красок. Одна из них не на шутку удивила и даже напугала Хулио. На ней был изображен человек на виселице. При этом сама картинка находилась в центре небольшого белого круга, а остальная часть листа была плотно закрашена черным.
На другом рисунке, заинтересовавшем Хулио, был изображен мужчина в костюме и галстуке. Он чем- то неуловимо напомнил Омедасу Карлоса. Мужчина сидел на краю кровати, в которой лежала маленькая девочка. В ней Хулио безошибочно узнал Диану. Этот рисунок походил на предыдущий тем, что тоже был помещен в белый круг на черном фоне. В фигуре мужчины угадывалось что-то неприятное и зловещее. Чего стоили только его руки, засунутые под одеяло и тянущиеся к девочке. Больше всего это изображение напоминало наскоро сделанную зарисовку кошмарного сна.
Эта находка просто потрясла Хулио. Некоторое время он внимательно рассматривал оба рисунка, сравнивал и сопоставлял их. Белый круг в черном обрамлении придавал обоим изображениям вид картинки, подсмотренной через какое-то узкое отверстие, например замочную скважину. Такое сходство, естественно, не могло быть случайным. На всякий пожарный Омедас даже свернул лист бумаги в трубочку и посмотрел через нее на рисунки.
«Так и есть! Кажется, что я сам подсматриваю за нарисованными персонажами через какой-то глазок или маленький иллюминатор. Неужели это просто каприз малолетнего художника? Или в таком изобразительном решении кроется нечто большее?.. Неужели эти картинки изображают то, что было увидено или могло быть подсмотрено именно в таком странном ракурсе?
Напрашивается предположение, что содержание рисунков не является порождением болезненной фантазии мальчика. Скорее всего, он действительно видел нечто подобное через какое-то узкое отверстие. Знать бы еще, где именно Нико мог это видеть. Где, черт возьми, может находиться эта дырка?»
Размышляя над этими вопросами, Хулио попытался сопоставить картинку, изображавшую неприятного мужчину, с реальной планировкой дома.
«Если предположить, что Нико зарисовал то, что происходило в комнате Дианы, то нужно выяснить, откуда он мог видеть происходящее именно в этом ракурсе. Комнаты детей размещаются одна рядом с
