выйти на Красную площадь и ругать ее самыми последними словами.
— Уверяю, эффект будет больший, — заметила я.
Но, похоже, Марусю уже волновали другие проблемы.
— Ох, — потягиваясь, воскликнула она, — почему у меня нет волшебной палочки?!
— А чего бы ты хотела? — спросила я, отправляя на тарелку первый бутерброд.
— Хотела бы во Францию. Уехать в Париж, глотнуть там свободы…
— Побойся бога, — возмутилась я. — Франция — полицейское государство. Оттуда даже статуя Свободы сбежала в Америку, правда, сбежала весьма неудачно, поскольку тут же выяснилось, что и Америка полицейская страна. Там нарушены все права человека, которых, по сути, нет нигде и быть не может.
— А что же там есть?
— Там есть все, кроме свободы.
— А где же свобода? — растерялась Маруся.
— Настоящая свобода только в России. Статуя Свободы это сразу же поняла, как только в Америку хлынула толпа русских эмигрантов.
— Ты права, — согласилась Маруся, отправляя в рот бутерброд. — Только у нас можно делать все, что хочется, — жутко чавкая, добавила она.
— Маруся! — закричала я. — Прекрати хватать бутерброды! Так я никогда не наполню тарелку! Что за обжорство и жадность?
— Старушка, это не жадность и не обжорство.
— А что же?
— Чувство самосохранения, — с достоинством пояснила Маруся, принимаясь за следующий бутерброд. — Таким образом я сохраняю себя от голода.
Я вышла из берегов и закричала:
— Все! Хватит! У моих бутербродов совсем нет чувства самосохранения, раз им не удается сохраниться от тебя. А вот у меня есть чувство самосохранения, но и оно почему-то плохо меня сохраняет. Как хочешь, а я поехала к Тосе. Раз уж меня так рано подняли.
— Я тебя отвезу, — подскочила Маруся, панически дожевывая бутерброд.
С Тосей мы столкнулись у двери ее же квартиры.
— Ты что здесь делаешь? — со всей прямотой поинтересовалась Маруся.
— Только что проводила Ларису, — скорбно качая головой, сообщила Тося.
— А почему мы ее не видели? — удивилась я.
— Лариса спустилась по лестнице.
Маруся презирала лестницы и даже на второй этаж всегда поднималась на лифте, какая бы очередь возле него ни собиралась. Я же всегда входила с Марусей в лифт со страхом, опасаясь, хватит ли его грузоподъемности.
— У меня жуткие творятся дела, — жестом приглашая нас в квартиру, сообщила Тося.
— Тасик опять скандалит? — обрадовалась Маруся, проходя прямо на кухню и жадным взглядом обследуя стол.
— Нет, хуже. Вчера — стрела, сегодня — шляпка.
— Наоборот, — воскликнула я, — сначала шляпка, потом стрела.
Тося удивленно на меня посмотрела и спросила:
— Откуда ты знаешь?
— Вывела чисто логически, — важничая, сообщила я. — Путем сложнейших умопостроений.
Маруся переводила взгляд с меня на Тосю, с Тоси на меня и ничего не понимала.
— Епэрэсэтэ! — закричала она. — На каком языке вы говорите?
— На русском, разумеется, — ответила я.
— Так почему же я прямо вся вас не понимаю?
— Она не в курсе? — удивилась Тося.
— Прямо вся, — заверила Маруся.
— С Тосей вчера произошла та же история, что и с Розой, — пояснила я. — Ее пытались из арбалета убить.
А перед этим прострелили шляпку.
— Нет, ну как ты догадалась? — изумилась Тося, пока Маруся широко открытым ртом судорожно глотала воздух. — Про шлянку я еще никому не рассказывала, кроме Ларисы. Да и Ларисе рассказала только что. Я сама про нее узнала вчера вечером.
— Ты под сильным впечатлением вернулась из универмага и, вспомнив про шляпку Розы, решила исследовать и свою? — тоном утверждения спросила я.
— Именно! — воскликнула Тося. — Даже не знаю, когда ее прострелили! С ума можно сойти! Меня хотели убить, а я даже не заметила. Вот до чего замоталась с этим Тасиком.
— Думаю, убить тебя хотели три дня назад, — предположила я. — В Розу стреляли в понедельник, а стрела прилетела в среду. Вчера был четверг, и в тебя летела стрела, следовательно, шляпку прострелили во вторник. Если убийца ничего не перепутал.
Тося побледнела.
— Думаешь, он соблюдает один и тот же интервал? — спросила она.
— Сегодня узнаем, — ответила я. — Если до завтра не упадет картина, значит, не точно соблюдает, а если упадет, то соблюдает. В том, что вас хотел убить один и тот же человек, у меня нет сомнений.
— У меня тоже, — согласилась Тося.
— Вы что, епэрэсэтэ! — закричала очнувшаяся Маруся. — Шутите?! Вы же сами говорили, что картина — случайность!
— Теперь я так не думаю, — нахмурилась Тося. — Я своими глазами видела стрелу, и в шляпке моей дырка. Когда я сегодня рассказала об этом Ларисе, она рассмеялась и сказала, что дырку в шляпке я сделала сама. Боже, ведь то же самое я говорила Розе! Я бездушно над Розой посмеялась, когда бедняжка от страха была сама не своя, вот бог и наказал меня.
Тося схватилась за голову, а потом нервно затеребила крестик на груди, бормоча молитву.
— Лариса права, а вы разум потеряли! — гаркнула Маруся. — Я прямо вся с вас смеюсь. Кому может понадобиться убивать вас? Если кто-то решил над вами подшутить, это я еще пойму, а в убийство поверю только тогда, когда увижу ваши трупы…
На этом речь Маруси оборвалась, потому что со стороны комнат до кухни донесся грохот. Мы, расталкивая друг друга, вырвались из двери, в которой застряли по причине чрезвычайной спешки, и помчались в зал.
Тщательные обследования показали, что все предметы стоят на своих местах.
Мы дружно переместились в спальню и, кроме разобранной кровати, ничего интересного не увидели.
В Тасиной комнате тоже не было никаких разрушений. Мы изумленно переглянулись.
— Что же это было? — растерянно спросила Тося.
— Я прямо вся слышала грохот, — гаркнула Маруся.
— Картина! — закричала я. — На этой стене висела картина! Где она?
Действительно, над письменным столом Таси всегда висела вполне приличная копия картины «Бурлаки на Волге». Тася еще любил по этому поводу шутить, что картина — копия с той жизни, которую устроила ему Тося. С ним я абсолютно согласна: жизнь его действительно нелегка.
— Картина! — закричала Тося. — Куда делась картина?
Мы дружно упали на пол и заглянули под стол — там лежала картина. Рамка разбилась вдребезги, и бурлаки тянули лямку уже на полу.
— Бедный Тася! — запричитала Тося. — Что было бы с ним, если бы он сидел за этим столом?
— Так на кого покушаются? — деловито осведомилась Маруся, тщательно пережевывая зацепленный на ходу бутерброд.
Глава 7
Минут пять мы говорили хором, а потом как по команде замолчали и задумались. Первой нарушила молчание Маруся.
