Чуть-чуть осталось на донышке. Ну не осилили — бывает.
Увидев бутылку, мы с Евгением брезгливо поморщились, а баба Рая пояснила:
— Опохмелиться мне жа ж надо, вот Роза как раз и поддержит кумпанию.
Роза не возражала, и ее легко понять после таких неприятностей.
Баба Рая быстренько разлила водку по рюмкам — себе и Розе — и сказала тост:
— Ну, за здоровие тяпнем, которого совсем уже жа ж и не осталася.
Розе тост подходил, и они тяпнули. После этого все принялись за пирог. Евгений, Санька, баба Рая и даже Роза ели пирог традиционным образом, я же, для сохранения фигуры, только глазами.
С годами, скажу я вам, сохранять эту фигуру все труднее и труднее. Иной раз ловлю себя на мысли, что за столом мне уже просто нечего делать — сижу и глазею, как едят другие, а лишние килограммы все равно откуда-то наплывают.
Баба Рая, запоздало опохмелившись, ожила, зарумянилась и даже опьянела.
— Чтой-то мы все молчим, — удивилась она, хотя рот ее не закрывался ни на секунду.
Выпив (даже самую малость), она становилась потрясающе говорливой.
— А ты что сопишь, ребенок, — обратилась баба Рая к моему Саньке. — Рот пирогом занят?
Зря она его, глупого, тронула. Санька, чтобы доказать бабе Рае, что не весь пирогом занят рот, возьми да и спроси:
— Баба Рая, а что такое проктолог?
А запьяневшая баба Рая возьми да ответь. Радостно хлопнув в ладоши и подмигивая Розе, она всем присутствующим сообщила:
— Проктолог — это гомиков гинеколог!
Откуда она только знает такое?
Роза схватилась за голову, я за сердце, Евгений за Саньку и утащил его в Красную комнату — молодец, нечего ребенку с пьяной бабой Раей общаться. Она и трезвая-то полна нецензурных мыслей…
Санька так хорошо, так чудесно со взрослыми за столом сидел и бесконтрольно трескал яблочный пирог за обе щеки…
Понятное дело, он в Красную комнату идти не захотел и дал такого рева, что пришлось закрыть дверь в кухню.
— Ничего, — успокоила нас с Розой баба Рая, — поореть-поореть, да и умолкнет. Еще по одной? — обратилась она к Розе и в качестве веского аргумента добавила:
— Допить нада.
— Ну, раз надо, так надо, — смирилась Роза.
Баба Рая шустренько вылила в рюмки остатки водки и повторила тост:
— Ну, за здоровие тяпнем, которого совсем уже жа ж и не осталася.
Как только они тяпнули, зазвонил Розин мобильный.
— Это Пупс! — обрадовалась Роза.
Глупая, она ему еще радуется.
Баба Рая мгновенно сделала стойку, я, впрочем, тоже. Было очень интересно, о чем пойдет у Розы с Пупсом разговор.
— Я у Сони, — по привычке доложила Роза.
Пупс, видимо, в резкой форме выражал недоумение, потому что Роза разъярилась.
— Чья бы мычала, — возмутилась она и тут же пригрозила:
— Ничего, дома поговорим. Ах, сумка! Сумка здесь, со мной. И то, что в ней лежит, тоже здесь. Где?
У Сони в прихожей. Что? Ах ты ничтожество! Сказала бы я тебе, да людно здесь. Ничего, скоро приду и скажу. Потерпи.
Роза, тяжело вздымаясь грудью, отключила телефон, положила его в карман и сказала:
— Баба Рая, наливай.
— Дак нечего, — развела руками баба Рая и с упреком посмотрела на меня.
— Можно Женьку послать, — неуверенно пробормотала я. — Женя!
В кухню вошел Евгений. Роза увидела его и застеснялась.
— Нет-нет, не надо, — поспешно сказала она. — Это я так, с горя. Да и времени пьянствовать нет.
К Баркасову еще надо успеть.
— О чем разговор? — удивился Евгений. — Я быстро — одна нога здесь, другая там.
— Нет-нет, — испугалась Роза. — Правда, ребята, я пойду.
И вдруг она изменилась в лице да как закричит:
— Вот же сволочь! Еще и с претензиями! Испортил-таки настроение мне!
— Можно подумать, оно у тебя было, — заметила я. — Теперь он хронически всем настроение портит.
— Представляешь, сумку бросился искать, — не удержалась от душевных излияний Роза. — Мало кровушки попил! Я покажу ему сумку! Срочно понадобилась ему она…
Из прихожей донесся звонок.
— Жень, открой, — попросила я.
— Один момент. — Евгений пошел открывать входную дверь.
Роза продолжила повесть о Пупсе.
— Сумку он захотел! — с новой силой возмутилась она. — Еще кого-то, значит, собрался укокошить!
— Да он же не укокошил еще никого, — напомнила я. — Так, балуется.
— Добалуется, — пообещала Роза.
Баба Рая сидела-сидела, слушала-слушала, да в разговор и встряла.
— А зря Женьке-то не дали сходить, — с большим осуждением сказала она. — Ведь жа ж, хотел сходить парень, дак не дали.
— Баба Рая, хватит! — возмутилась я. — Угомонитесь. Так можно и здоровье подорвать.
— Дак я жа ж опохмелиться, — пояснила баба Рая.
— Вот так опохмеляются-опохмеляются, а потом алкоголиками становятся, как мой Пупс, — многозначительно заметила Роза.
— Дак я жа ж пью редко, — удивилась баба Рая. — Вот и Сонька скажеть.
— Редко, но метко, — засвидетельствовала я. — В пьянку баба Рая как нож в масло входит, а вот выходит очень тяжело.
В прихожей хлопнула входная дверь, и почти сразу же раздался телефонный звонок. Озадаченный Евгений заглянул в кухню и сказал:
— Сонь, возьми трубочку.
— Кто? — спросила я.
— Тамарка.
Я взяла трубку.
— Мама, стрела пропала! — закричала Тамарка.
— Как пропала стрела? — возмутилась я и Тамарку передразнила:
— Что-то я тебе не доверяю, слишком часто воруют ее у тебя.
— Мама, не занудствуй. У меня горе, а ты радуешься. Это скверно.
— Нечего было стрелу у меня отбирать. Ты хорошо искала? Помнишь, куда положила ее?
— Помню, в стол, — буркнула Тамарка.
— Вот там и смотри.
— Да сколько можно смотреть? И смысла нет, когда я точно знаю, кто взял стрелу.
— Кто? — спросила я и, затаив дыхание, приготовилась к сенсации.
Тамарка вздохнула и горестно сообщила:
— Пупс.
Я столько за последние дни удивлялась, что казалось бы, ну все, закончилось мое удивление, нет его больше. И все же еще немного нашлось, даже не немного, потому что на этот раз я удивилась сильно.
— Опять этот вездесущий Пупс? — изумилась я. — Как он мог взять стрелу?
