некоторым женщинам магия совершенно неподвластна. Тебе, например! Ты даже не хочешь дослушать, что я говорю! Ведь это — жезл Красного Огня, великий талисман!
— Заладил — жезл Красного Огня, жезл Красного Огня! — Девушка всерьез обиделась, услышав, что неспособна к магическому искусству.
Странное дело, еще совсем недавно она не питала к колдунам и предсказателям никакой симпатии, испытывая только суеверный страх, смешанный с уверенностью, что за определенную плату они могут помочь в трудных случаях жизни, а теперь… Похоже, теперь, насмотревшись на чудеса маленького Луми, она всерьез почувствовала, что и сама могла бы попробовать сотворить парочку чудес… Ведь не глупее же она, чем этот смешной мальчишка!
— Ну, так кончай разговоры и разводи обещанный костер! Я совсем продрогла, слушая твои рассуждения и глядя, как ты роешься в своем мешке!
Луми вздохнул. Последнее слово все равно всегда остается за ней, за этой упрямой рыжей девчонкой! Ему и самому не хотелось продолжать хвастаться своими познаниями, озябшее тело жаждало только одного — тепла.
— Дай-ка мне твой кинжал, я только ямку выкопаю! — миролюбиво сказал он, протягивая руку.
Соня молча вытащила клинок из ножен и подала ему. Мальчик стал ковырять песок, а девушка осторожно потянула на себя зажатую в его кулаке трубку. Луми покосился на нее и неохотно разжал ладонь. И ничего в жезле не было особенного, в этой простой трубочке из легкого холодноватого металла, покрытого блестящим красным лаком. Поэтому-то Соня и спутала ее со своей флейтой — они оказались почти одинакового цвета и размера. Правда, этим сходство и ограничивалось. Тем не менее девушка бессознательно поднесла ее к губам, словно собираясь что-то сыграть.
Соня не успела понять, в чем дело, как Луми, отбросив кинжал, с отчаянным воплем набросился на нее, пытаясь отнять свое сокровище, и они покатились по песку. Мальчишка просто задыхался от ярости, пытаясь выхватить трубочку, а Соня, в которой проснулся маленький демон злого упрямства, ни в какую не хотела ему уступать.
Ей не стоило большого труда опрокинуть Луми на спину. Придавив грудь мальчишки коленом, она прижала его руки к песку.
— Ты совсем спятил, маленький колдун! — зашипела девушка, как рассерженная кошка.— Похоже, с таким попутчиком я не доберусь и до половины пути!
— Безмозглая девчонка! — сдавленно закричал Луми, отчаянно пытаясь вырваться. — Да без меня ты и трех шагов не прошла бы по Белой Тропе! Сумасшедшая! А я тупой осел — позволил тебе прикоснуться к жезлу! Не держи меня! Где он?! Куда дела?! Ох, что я с тобой сотворю, если ты его забросила в сторону от Тропы! Отпусти меня сейчас же, кому говорю, и ищи жезл, но не смей к нему прикасаться! Ох, какой я глупец!
Нехотя разжав руки, Соня поднялась на ноги. Луми тут же вскочил и стал шарить по песку, разыскивая свою трубку.
— Что встала! Ищи и ты! Только не прикасайся к ней, заклинаю тебя Подателем Жизни! Ведь это не какая-то дудка, это жезл Красного Огня! Нет, женщин нельзя подпускать к волшебным предметам!
— Эту истину тебе тоже Гартах поведал? — сердито спросила Соня, оглядываясь по сторонам. Ну куда же она отбросила этот кусочек металла? Неужели мальчишка прав, и он отлетела далеко от Тропы?
— Нет, Рыжая, я сам додумался, и очень жалею, что только сейчас! — ответил мальчик, все еще кипя от негодования,— Надо же, чуть не дунула в отверстия! Да ты хоть догадываешься, что я тебе жизнь спас? И где теперь искать жезл? Все из-за тебя, Рыжая, но я и сам — порядочный тупица!
— Ладно, ладно, не причитай, вот она, твоя игрушка, смотри, торчит из моего сапога! — чуть не рассмеялась Соня и протянула ладонь, собираясь достать трубочку. Но Луми одним прыжком подскочил к девушке и, оттолкнув, сам схватил свой драгоценный жезл.
— Ну, нет, теперь я буду умнее! Садись к камню и больше не тяни руки, куда не надо! Или, может, ты уже согрелась? — И его голос зазвучал язвительно.
Проглотив ответную колкость, Соня уселась в сторонке. Пусть мальчишка делает что хочет. Она еще отыграется, когда он не сумеет сотворить костерка из этой никчемной трубки! Она еще посмеется над нахальным недоучкой! А Луми, словно позабыв о спутнице, сосредоточенно ковырял слежавшийся песок острым кинжалом. Наконец, выкопав довольно глубокую ямку, он, не глядя на Соню, отложил клинок в сторону и принялся внимательно разглядывать трубку, которую он гордо именовал жезлом Красного Огня.
«Опять будет бормотать свои заклинания!» — подумала девушка, ежась под порывами прохладного ветра. Действительно, Луми поднес трубочку к самым губам и, словно прося у нее помощи, почти беззвучно зашептал какие-то непонятные слова.
Усталость тяжелой волной накатилась на Соню, мозоли, вздувшиеся на ладонях, снова напомнили о себе ноющей болью. Прислонившись спиной к теплой поверхности камня, она прикрыла глаза. Спать… Хорошо бы уснуть… Где-нибудь в тепле, под плотным верблюжьим одеялом, или, еще лучше, под пятнистой шкурой барса, такой, какая была у нее в Салафре… Или около большого очага, где, пожирая толстые кипарисовые поленья, весело гудит огонь, согревая тело и душу…
Живительный поток тепла внезапно захлестнул ее, охватывая босые ноги, руки, сцепленные на коленях, лаская запрокинутое лицо. Не открывая глаз, девушка улыбалась своим мыслям: сейчас она пребывала не здесь, в голой каменистой пустыне под неприветливым Небом, а дома, перед пылающим очагом.
Раздавшееся рядом сопение вернуло ее к действительности, не меняя позы, девушка сразу вспомнила, где она находится. Шкура барса, шелковые подушки — все мгновенно исчезло, как сон, но тепло, блаженное тепло и мягкий красноватый свет, проникающий сквозь сомкнутые веки, остались.
Соня подалась вперед и широко раскрытыми глазами впилась в яркий пучок огня, плясавший прямо на белом песке. Языки пламени полыхали всего в нескольких шагах от нее, как раз там, где Луми выкопал свою ямку. Ни сучьев, ни хвороста не потребовалось колдовскому костру, он беззвучно пылал, одаривая их своим жаром.
— Луми! Неужели… Неужели это та самая штука, так похожая на мою флейту?! — не выдержала Соня.— Ох, как хорошо! А долго он будет гореть так, без дров?
Расстилая на песке поближе к огню мокрую рубаху, мальчик небрежно ответил:
— Сколько угодно… Пока я не скажу слова/от которых пламя погаснет. Ну, Рыжая, суши свои сапоги и грейся сама, только не подходи слишком близко! Ведь это не простой огонь — хватит одной искры, чтобы превратить тебя в головешку!
Соня пододвинула немного поближе к костру безрукавку и обувь. Ее лицо разрумянилось, улыбка снова заиграла на губах. Как немного надо человеку, чтобы снова почувствовать себя счастливым — или почти счастливым! Всего-навсего выбраться живым из опасной передряги, глотнуть воды и согреться! Какое золото или драгоценности могут заменить удачу! А пока что ее удачей был Луми, напрасно она все время изводит мальчишку насмешками и упрямыми выходками.
Соня усмехнулась: она прекрасно понимала, что все эти здравые мысли и благие намерения мгновенно забудутся, как только Луми начнет бормотать что-нибудь нудно-поучительное или девушке снова захочется поступить по-своему.
«Ладно, что будет, то и будет»,— подумала она, развязывая мокрую ленту, стягивавшую слипшиеся пряди волос. Давно надо было привести их в порядок, и Соня взялась за гребень. Боль в руках снова дала о себе знать, и девушка невольно застонала. Луми, молча сидевший поодаль, не сводя задумчивых глаз с языков пламени, тут же встревожено поднял голову:
— Что с тобой, Рыжая?
— Да вот, проклятые мозоли… Теперь не могу даже волосы расчесать, гребень взять больно…
— Почему же ты сразу не сказала?! А ну-ка, покажи! — Луми подхватил свою мешок и перебрался поближе.— Ого-го, и ты, Рыжая, терпела? Наверное, очень больно! Подожди, я попробую кое-что найти!
Соня сразу догадалась, что последует дальше: долгие поиски и какая-нибудь полезная находка, с торжеством извлеченная из сумы. Но продолжала молча, спокойно сидеть, наслаждаясь теплом, и чувствуя, что тонкая рубаха совсем просохла. Она посмотрела на мальчика почти с умилением. Нет, он все-таки очень
