адрес чернобородого Ирода и смеявшейся над «ослом», который вез Иисуса в Иерусалим, — лицедей в ослиной шкуре поднял хвост и уронил дерьмо на сцену. Корбетт и сам улыбнулся, глядя, как чертей ведет за собой огромного роста черный дьявол в жуткой маске, с рогами, с хвостом и в черной лошадиной шкуре. При виде его Корбетт как будто вновь оказался в комнате Барнелла, говорившего о сатанинской секте Фиц-Осберта. А что, если убийцы Дюкета воспользовались черной магией, чтобы войти в церковь Сент- Мэри-Ле-Боу, а потом выйти из нее?
Корбетт немедленно отбросил эту мысль, вспомнив, как говорил один из его учителей философии: «Не надобно искать нового в этом мире. У всего хорошего и плохого есть своя причина, которую лишь нужно понять». Все так, подумал Корбетт, и Дюкета тоже убили люди — но каким-то хитроумным способом. Если в Лондоне действует тайная секта последователей де Монфора и Фиц-Осберта, он отыщет ее. А если такой нет? Если Барнелл ошибся? Может быть, Крепин был вождем секты и смерть Дюкета — месть за убийство? И теперь все виновные залегли на дно и, не показываясь на поверхности, будоражат город?
Корбетт покачал головой и посмотрел в просвет между крышами нависающих над площадью домов. Небо потемнело. Чиновнику не хотелось оставаться в Саутварке на ночь, поэтому он ушел с площади и направился в сторону «Поваренка». Дверь была открыта, свечи зажжены, и большая душная зала понемногу заполнялась завсегдатаями, которые усаживались за массивные деревянные столы. Здесь были зубодер со щипцами, бадьей и парой иголок, всегда и везде готовый заняться своим ремеслом, торговец беличьими шкурками с высушенным товаром на плечах и аптекарь в ермолке и с мешком трав. Фальшивомонетчик сверкал буквой «Ф», выжженной у него на левой щеке.
К ним присоединились школяры и чиновники с другого берега Темзы, в открытую смеявшиеся над хитроглазым и востроносым разносчиком, который не снимал с груди поднос с чудесами со всего света: зубами Карла Великого, пером из крыла архангела Гавриила, склянкой с молоком Девы Марии, соломой из Вифлеемских яслей, иголками дикобраза и коренным зубом великана. Посмеиваясь над его прибаутками, Корбетт пробрался сквозь толпу к дальней стене, где рыжеволосый и бледный мужчина в кожаной безрукавке и в фартуке сторожил большие бочки, из которых густой коричневый лондонский эль попадал в грязные кружки, разносимые посетителям.
Корбетт представился, и мужчина поднял на него водянисто-голубые глаза:
— Чем могу служить, господин чиновник?
— Я насчет Роберта Сейвела. Он работал тут?
Прежде чем ответить, мужчина на миг отвел взгляд:
— Да. Работал. А что? Вам какое до него дело?
— Он мой родственник. Был моим родственником. Хотелось бы знать, как и почему он умер.
Кивком головы мужчина показал на маленький столик в углу:
— Хотите эля? Тогда садитесь туда, пейте и платите.
Пожав плечами, Корбетт сел за стол, и вскоре к нему присоединился хозяин таверны с блюдом мяса, щедро сдобренного перцем, чесноком, пореем и луком. В другой руке он держал большую кружку с элем.
— Ешьте, — приказал он, — а я буду рассказывать.
Корбетт послушно принялся за еду, хотя она оказалась слишком горячей и острой, и крепкий вкусный эль. Хозяин сел напротив и долго всматривался в гостя.
— Не знаю уж, кем на самом деле был Роберт Сейвел. Воспитания он, похоже, тонкого. Повидал я людей. За ним тоже поглядывал и понял, что не тот он, за кого себя выдавал. Правда, с лошадьми умел обращаться, лошадей знал, вот я и дал ему работу.
— Что он делал? Ну, кроме конюшни?
Хозяин поморщился:
— Подобно вам, господин чиновник, задавал много вопросов, еще ходил туда, куда мне в голову не пришло бы пойти. — Он подался вперед, дохнув на Корбетта чесноком и луком. — Я честный человек. Мне понравился Сейвел, но всем известно, что творится в городе. Здесь сейчас неспокойно, что-то назревает. Я держу таверну, люди приходят, говорят, а я слушаю и держу рот на замке. Мне не нужны неприятности.
— С кем Сейвел встречался?
— Не знаю. Только вот он уходил по ночам. Иногда говорил о популистах, о покойном де Монфоре, о волнении в городе. Пытался расспрашивать моих посетителей, но этому я сразу положил конец. — Хозяин таверны пожал плечами. — Рано или поздно с ним должно было что-то случиться.
— Значит, вам ничего не известно? — спросил Корбетт.
Хозяин оглядел шумный, заполненный людьми зал.
— Только одно, — прошептал он. — Он часто ходил к старой карге, что живет в лачуге возле реки, где заброшенная церковь. Ведьма похвалялась, будто может вызывать демонов и предсказывать судьбу, мол, у нее есть волшебные кости.
— Она и сейчас там живет?
Его собеседник покачал головой:
— Да нет. Пару дней назад ее нашли зашитой в мешок с волшебными костями во рту, и горло перерезано от уха до уха. Связали ее, как борова на Михайлов день.
— И Сейвел ничего не оставил?
— Смену сорочек, больше ничего.
Корбетт наклонился над столом.
— Он ничего вам не рассказывал? Наверняка ведь рассказывал.
Хозяин таверны вытер рот и уставился куда-то поверх головы Корбетта.
— Только загадал загадку. Вернулся рано утром в тот самый день, когда исчез. Был очень взволнован и загадал мне загадку. Я плохо помню. — Он замолчал, прищурившись от напряжения. — Ну да. Когда лук без тетивы разит сильнее, чем с тетивой?
— И какой же ответ?
— Сейвел ответил еще одной загадкой: «Когда он вмещает остальное оружие». — Хозяин таверны встал. — Вот и все. Мне пора, да и вам тоже!
Он ушел, а Корбетт задумался о том, что ему удалось выведать.
Во-первых, не исключено, что Сейвел узнал правду, возможно, с помощью старой ведьмы, которую тоже убили. Во-вторых, судя по короткой записке, посланной Барнеллу, он что-то узнал о тайной секте ведунов и мятежников. А загадка? Неужели лук — указание на церковь Сент-Мэри-Ле-Боу? Если так, размышлял Корбетт, то очевидна связь между тайной сектой и смертью Дюкета. Как он ни бился над загадкой, больше ничего придумать не мог. Даже если имеется в виду церковь Сент-Мэри-Ле-Боу, то заниматься ею пока не стоит. Первоочередная задача — найти убийц и объяснить, каким образом они совершили злодеяние.
Корбетт обвел взглядом шумную таверну. Напившийся мошенник предлагал флакон со слезами святой Марии. Вглядевшись повнимательнее в некоторых посетителей, чиновник понял, что пора уходить. У него было неприятное ощущение, будто за ним следят, и это мог быть любой, кто встречался с ним взглядом и отводил взгляд. Неожиданно Корбетту стало так страшно, что волосы зашевелились у него на затылке, но он усилием воли подавил желание вскочить и убежать из таверны. От крепкого эля навалился сон, однако Корбетт не поддавался, понимая, что предстоит еще возвращаться к переправе. Тут к нему подошла шлюха в светлом парике и красном свободном платье, и наклонилась над столом. Молодая девушка со свежим личиком и глазами тысячелетней старухи что-то лепетала, обещая несусветные радости за выпивку и пару монет. Корбетт пришел в ужас. Он встал, отодвинул ее и, не обращая внимания на потоки ругани, бросился сквозь толпу к двери. Вот так, верно, и Сейвела поймали в ловушку? Ударили по голове, оттащили подальше. Корбетт открыл дверь и, выйдя в холодную тихую ночь, едва не закричал, так как к нему приближалось черноволосое чудовище. Отступив к двери, он смотрел на зловещее существо в маске дьявола.
Едва Корбетт нащупал кинжал, как страшная маска исчезла, открыв мальчишеское улыбающееся лицо. У Корбетта подогнулись колени, однако ему хватило сил со вздохом облегчения сделать шаг в сторону и уступить дорогу в таверну Дьяволу из пантомимы, которую он видел пару часов назад.
Придя в себя и поправив плащ, он вытащил кинжал и прижал его к груди, после чего отправился в
