— Доклад коронера. Можете прочесть.
Корбетт изучал наспех составленный доклад Мэтью Релстона, коронера, «написанный в июне 1286 года о теле Томаса Эрселдуна, найденном в алтаре церкви Святого Эгидия вечером 26 июня прихожанами означенной церкви. На его теле не обнаружено никаких признаков насильственной смерти, за исключением рубца вкруг шеи. Расследование событий, приведших к его смерти, открыло, что Эрселдун сообщил людям, что собирается в церковь Святого Эгидия, чтобы встретиться там со священником. Кто был этот последний, установить невозможно. Вердикт: Эрселдун был убит человеком или людьми неизвестными».
Корбетт вернул свиток епископу.
— Это все? — спросил он.
— Да, — ответил Уишарт. — Сомневаюсь, что он собрался встретиться со священником, как и в том, что убит он был одним человеком. Это был молодой воин крепкого телосложения, и я очень сомневаюсь, чтобы какой-то священник, даже не в одиночку, смог бы справиться с таким человеком.
— Я должен осмотреть его тело, — сказал Корбетт.
— Невозможно! — вскинулся Уишарт.
— Я должен! — твердо повторил Корбетт. — И не только его тело, но и тело Сетона! — Он услышал, как Ранульф, сидевший рядом с ним, тяжело вздохнул. — Вы, милорд епископ, вправе выдать разрешение. Это можно проделать среди ночи, не причинив никакого бесчестия или беспокойства родственникам этих людей.
— Вы утверждаете, что это так важно?
— Чрезвычайно важно, милорд. И еще мне потребуется защита сэра Джеймса Селькирка.
— От кого вы хотите защититься? — рявкнул епископ.
— Я не знаю, милорд, но вода, по которой я иду, глубока, темна и зыбка. — Он посмотрел прямо в глаза епископа, скрытые под капюшоном. — Из всего, что мне теперь известно, следует, может быть, что опасаться я должен именно вас!
Уишарт пристально взглянул на Корбетта и рассмеялся, как будто тот сказал ему любезность. Потом принялся писать, царапая пером лист тонкого пергамента. Он закончил, присыпал песком написанное, накапал воска, запечатал и отдал Корбетту:
— Вот ваши полномочия, господин английский чиновник. Делайте ваше дело, и делайте быстро! — Он посмотрел на Селькирка. — Вы должны сделать это сегодня же ночью. — Он кивнул Корбетту. — Покамест прощайте, но помните, что я спрошу с вас отчет о ваших здешних делах.
Корбетт пробыл в замке до конца дня, бродя повсюду в поисках места, где можно было бы присесть и спокойно поразмыслить обо всем, что он разузнал. Картина, возникшая у него в голове, стала яснее, отчетливей, хотя он с трудом мог в нее поверить. Он без всякой цели свернул — а за ним по пятам, как некий унылый пес, тащился Ранульф, — в какой-то мрачный, продуваемый сквозняками коридор и тут чуть было не налетел на Бенстеда с его странным слугой Аароном.
— Мастер Корбетт! — воскликнул Бенстед, и его круглое пухлое лицо расцвело улыбкой. — Наконец- то! Я слышал о ваших неприятностях с Селькирком. Разумеется, я сразу же направил протест Совету. Да еще на вас, как я слышал, опять покушались?
Корбетт кивнул:
— По меньшей мере дважды, последний раз по дороге в Эдинбург. Был убит человек из людей епископа Бернелла!
Бенстед мрачно огляделся.
— То же было и со мной. Две-три недели назад стрела из арбалета едва не угодила мне в лицо, когда мы шли по Лаунмаркету. Я подозреваю де Краона. Он постоянно уединялся с покойным королем. Даже в день накануне смерти короля! По его лицу, когда беседа завершилась, я понял, что разговор с королем выдался не из приятных.
Корбетт пожал плечами.
— Значит, мы все должны быть начеку! — заметил он. — Есть ли новости из Англии?
Бенстед вздохнул:
— Никаких. Бернелл со своей свитой едет на север. Король Эдуард все еще во Франции. — Он сжал руку Корбетта. — Будьте осторожны, господин чиновник. — И пошел своей дорогой. Его слуга двинулся за ним, подобно некоей безмолвной мрачной тени.
Корбетт смотрел им вслед и улыбался про себя известию, только что полученному. Итак, Бернелл направляется на север. Прекрасно! Очень может быть, что ему с Ранульфом будет приказано покинуть Шотландию и присоединиться к лорд-канцлеру.
Поздним вечером Корбетта отыскал слуга, посланный Селькирком, который объявил, мешая английские и шотландские слова, что рыцарь будет признателен, коль скоро Корбетт присоединится к нему на внешнем дворе замка у главных ворот. Корбетт и Ранульф доели остатки скудной еды, выпрошенной на кухне, и поспешили вниз. Селькирк и четверо воинов в полном вооружении с пиками и лопатами в руках ждали у главных ворот. Вид у них был несколько растерянный.
Корбетт улыбнулся:
— Вы готовы, сэр Джеймс? Где погребены тела?
— На кладбище Святого Эгидия, — ответствовал сэр Джеймс раздраженно, глядя в ночное небо. — Сейчас полнолуние, так что фонари нам не понадобятся. Я уже выяснил, где расположены могилы. Так что пошли, и давайте покончим с этим!
Они спустились в город, покрытый мраком, несмотря на приказ, требовавший, чтобы факелы горели на каждом доме. Селькирк объяснил, что в связи со смертью короля и создавшимся положением объявлен комендантский час. Большая часть законопослушных горожан подчинилась ему, но только не обитатели трущоб, зловонных проулков и сточных канав Эдинбурга. То и дело Корбетт замечал тени, торопливо перебегавшие дорогу впереди, слышал по сторонам во мраке шорохи, замиравшие при их приближении. Но все же только стук их собственных сапог гулко разносился между домами — они были одни, если не считать охотящихся кошек и крыс, с хрустом грызущих отбросы, валяющиеся повсюду. Они миновали Лаунмаркет, и Корбетт содрогнулся при виде виселицы и страшных плодов, качающихся на оном древе, — разлагающихся трупов казненных, черных фигур на фоне озаренного луной летнего неба. Громада Святого Эгидия воздвиглась перед ними. Они вошли в ограду и, держась стены храма, добрались до темного, поросшего деревьями кладбища, расположенного позади него. Здесь они остановились. Воины старались не показывать страха, но Корбетт чувствовал, что даже сэру Джеймсу Селькирку здесь стало не по себе. Мертвые, подумал Корбетт, меня не страшат — только живые строят заговоры и убивают.
— Вы можете провести нас к могилам, сэр Джеймс?
Селькирк кивнул.
— Странно, — продолжал Корбетт, — что Эрселдун похоронен у той же церкви, в которой был убит!
Сэр Джеймс не считал это странным.
— Эрселдун и Сетон оба умерли в начале лета, — заметил он. — Оба они из небогатых семей, их родне было не по карману перевозить тела домой, вот их и похоронили здесь. Чью могилу вы хотите осмотреть первой?
— Эрселдуна, — коротко ответил Корбетт.
Сэр Джеймс повел их через калитку и дальше по мягкой высокой траве. Здесь царила гнетущая тишина. Они шли мимо холмиков земли; на некоторых стояли покосившиеся деревянные кресты, иные же были просто голыми кучами глины. Богатые могли себе позволить каменные памятники, украшенные прекрасной резьбой, бедняки же покоились в неглубоких, кое-как засыпанных ямах, едва скрывавших свое содержимое, вполне доступное для собак и других тварей, ищущих пропитания. То и дело они натыкались на кучки белых костей, похожих на битые черепки, либо бранились, споткнувшись о белую руку или ногу скелета, торчащую из земли.
Сова напугала их своим криком, и кто-то из солдат выругался, а птица, скользнув прямо над их головами, бросилась в траву и схватила какую-то мелкую зверушку, извивавшуюся в смертельных конвульсиях.
— Пошли! — поторопил их Селькирк.
Прошли еще немного. Селькирк огляделся и указал на свежий холмик.
