– То есть мы с ним даже не целовались, – созналась я, и Хармони уставилась на меня в недоумении. Мне еще повезло, что рядом не было Нины, которая немедленно завопила бы, чего я жду и почему до сих пор не набросилась на Теда. В вопросах любви, как сердечной, так и плотской, деликатностью Нина не отличалась.
– Он пытался тебя поцеловать? У вас был подходящий момент? – продолжала расспрашивать Хармони.
– В общем-то нет, – сказала я, вспомнив, как строила Теду глазки в Рок-Крик-парке, а он отвернулся, и сделал вид, что ничего не заметил.
– Понятно. А почему бы тебе не спросить самой?
– Спросить, не хочет ли он меня поцеловать?
– Нет. Тебе надо сделать первый шаг, – посоветовала Хармони, чем несказанно меня удивила, так как обычно моя подруга во всем придерживается тактики выжидания.
– Может быть, – вздохнула я. – Мне просто хочется знать, о чем он думает. Тед такой… сдержанный, что ли. Я не могу разгадать его – что он чувствует, что любит, что ненавидит… Тед воодушевляется, только когда говорит о работе.
– Похоже, работа и есть его любовь. Некоторые люди действительно влюблены в свою профессию, Элли, – сухо сказала Хармони.
– Я знаю, знаю – ты обожаешь свое дело, а Тед просто живет ради работы. Но я говорю не об этом. Я не могу разобрать, что он чувствует, как относится к нашим встречам и задумывался ли на эту тему вообще. Сама знаешь, обычно парня легко раскусить: если не по словам, то по тому, как он говорит, с какими интонациями, как на тебя смотрит. – Хармони кивнула, соглашаясь со мной. – Ас Тедом все наоборот. Я никак не могу его вычислить. Перспектива встречаться с молодой женщиной привела его в настоящий ужас, так с чего бы ему проводить со мной столько времени? То же самое с моими рисунками – Тед ведет себя почти как ментор, хотя с какой стати? И почему он выбрал именно меня? Если ему приспичило побыть в роли покровителя или даже завести дружбу с кем-то на четверть века моложе себя, почему бы не найти женщину вроде тебя, нацеленную на серьезную карьеру? Если честно, иногда я творю несусветные глупости.
– А может, его тянет к тебе как раз потому, что ты творишь несусветные глупости, не говоря уж о том, что ты нежная, великодушная и одна из самых отзывчивых и добросердечных женщин из всех, кого я знаю. Если Тед действительно испытывает проблемы с самовыражением или ему трудно сходиться с людьми, то в тебе он наверняка видит то, чего ему не хватает, – предположила Хармони и, помолчав, добавила: – А ты?
– Что? – не поняла я.
– Что ты в нем нашла? Почему тебя влечет к нему?
– Я ведь уже говорила! Тед необыкновенно обаятелен, и у него прекрасное чувство юмора. Он уверен в себе, добился успеха в делах, и еще в нем есть эта штука – внутренняя мужская сила, энергетика альфа- самца, – как могла, описала я Теда.
– И он почти вдвое старше тебя, – констатировала Хармони.
– Вовсе и не вдвое! Всего на двадцать лет, ладно, пусть на двадцать с хвостиком. И вообще, ты сама сказала – у пожилых есть свои достоинства.
– Ну, есть. Однако и недостатков у них хоть отбавляй. А что, если ты втрескаешься в него? Решишься выйти за него замуж и нарожать детей? А что потом? Женщины живут дольше мужчин, так что ты рискуешь половину жизни провести вдовой.
– А кто, как не ты, сказал, что мне не стоит волноваться насчет детей? Ты сама говорила – задумываться об этих вещах рано! – Я уже чуть не плакала.
– Когда это я такое говорила? Если и говорила, значит, была не права. Тебе придется задуматься об этом. Зачем привязываться к человеку, заранее зная, что он тебе не пара? Я считала тебя более здравомыслящей девушкой, Элли, – покачала головой Хармони.
Глава 11
Кэтрин, упакованная в кремовый трикотажный костюм от Джил Сэндер и узкие лодочки от Маноло Бланика, раз машистым шагом вошла в мой кабинет. Подумав о том, на какие деньги она так изысканно одевается, я сразу же заподозрила, что ее финансовому благополучию наверняка способствует интрижка с Ширером. Мы с Кэтрин занимали одинаковые должности и по идее получали одинаковую зарплату, если только она не владела каким-нибудь секретным трастовым фондом. У меня, однако, было сильное предчувствие, что расчет наших с ней итоговых годовых премий основывается отнюдь не на производительности труда. Кэтрин носила строгие очки с простыми стеклами в квадратной черной оправе, которые, должна признать, очень ей шли. (А вот если бы эти очки нацепила я, то выглядела бы как уродина на первом из двух фото с подписями «до» и «после», иллюстрирующих статью о чудесах макияжа.)
– Привет, Элли. Как провела уик-энд? – бодро осведомилась Кэтрин, с кошачьей грацией скользнув в кресло для посетителей. Она сверкнула улыбкой, и я недоверчиво по косилась на нее, соображая, шутит она или нет. Кэтрин и я никогда не были закадычными подругами. Мы не перебрасывались остротами, не сидели друг у друга в кабинетах, а в обед не бегали вместе в маникюрный салон. Она ненавидела меня, а я – ее; ненависть и была фундаментом наших отношений.
– Замечательно, – отозвалась я, ожидая, когда она объяснит, с какой целью зарулила сюда, но Кэтрин лишь послала мне еще одну ослепительную улыбку, поэтому пришлось спросить:
– А ты?
– Спасибо, прекрасно. Как всегда, провела в офисе все выходные. В общем, я говорила с Говардом – кстати, он тоже работал в воскресенье, – и он сказал, что тебе может потребоваться помощь с этим групповым иском. Это ведь жутко сложное дело! Я знаю, ты с головой зарылась в бумаги, так что смело рассчитывай на меня – помогу, чем смогу, – пропела Кэтрин.
Мне захотелось презрительно фыркнуть, однако я сдержалась. Кэтрин просто невозможна! Сначала вкручивает мне, что случайно застала Ширера в конторе, а потом, не моргнув и глазом, пытается перехватить у меня работу. Я не понимала лишь одного: зачем ей это нужно? Подготовка иска оказалась чрезвычайно тяжелым делом, из-за которого я задерживалась на работе гораздо позже того часа, когда мне полагалось бы находиться дома, уютно устроившись на диванчике с бокалом вина в руке и мопсом на коленях. Неужто наша Кэтрин и вправду так стремится стать компаньоном?
